— Скажи, сколько у тебя новобранцев? — мягко осведомился Шарль. — Первачков, не служивших и дюжины Лун. Говори, говори, что медлишь? — властно поторопил недавний послушник.
— Первачков хватает, Великий, вы же читали мои донесения, — осмотрительно ответил Гюстав.
«Добро бы все, у Робера порой не допросишься», — мелькнуло в голове мальчика.
— У барона Вилье только рыцарская конница и наёмные каталонские лучники, да и тех не особо много, — в голосе тысячника зазвучали наставительные нотки. — Чего стоят хвалёные панцирники против линейной пехоты?
— Ну, положим это в правильном сражении, — живо возразил Шарль. — При условии, что удастся его навязать. Тяжёлая конница и вдобавок «Полосатые Кошки»… да Вилье попросту не примет боя. Барон получил хороший урок. А затем пошлёт немалую часть конницы в рейд по землям Белых Рысей. — Юного вождя передёрнуло. — Ручаюсь, кое-кто дойдёт до Бовэ. Мы защищаем наших вассалов, забыл?
Гюстав мог бы многое возразить — мол, врага надо бить по частям! — но наткнувшись на взгляд Робера, счёл за лучшее промолчать.
— Благодарю, Великий, — подал голос Робер. — У внезапно воскресшего Венсана — магистр чуть усмехнулся — даже лучники на конях. Не лучших, понятно, не лучших, но от пеших уйдут легко. Воля Великого превыше всего, на том и стоит гвардия! — Магистр «Серебряных Копий» значительно оглядел присутствующих. — Эрве, как твои желторотики? — спросил он у комтура тяжёлой конницы.
Домашнее задание выполнено — губы Шарля раздвинулись в проказливой усмешке — и строптивые воители на время притихли. Поли-итика, сплошная политика, даже здесь, на Военном Совете. Стоило позавчера пререкаться с Робером, и добро бы один на один…
Вот и получил по заслугам. В промежутках между излияниями пригожих девиц волей-неволей пришлось заучивать, аж пять вариантов ответных речей, будто мало и без того зубрёжки!
— Ша-а-арль, — ворвался в сознание звонкий девчоночий голос, — я тебе точно не помешала? Ой, простите, простите, Великий, — внезапно зачастила девчонка. — Тоже мне братец, хуже наставника, что ухо опять выкручиваешь?! — почти взвизгнула Даниэль. — И прекрати подслушивать, наконец, если не хочешь разгневать Великого. Ведь, правда, Ша-арль?
— Да… ага… — только и смог выдавить мальчик.
— Слышал? — победно возвестила начинающая волшебница. — Похоже, дошло, Шарль, спасибо Создательнице, даже из комнаты выскочил, мне выталкивать не пришлось. Шарль, может, ты мне поможешь? Так, са-амую чуточку, никакого терпения уже нет, честно-честно.
— Не ставь телегу впереди лошади, лучше расскажи толком.
— Помнишь, как ты… как мы разговаривали с Создательницей?
— Как ты подслушивала? — ехидно уточнил мальчик. — Так, са-амую чуточку.
— Вредина, — огрызнулась юная прорицательница. — И дразнилка бессовестная!
— Какой есть, — отозвался мальчик.
— Понимаешь, я, как ни крути, оскорбили Создательницу, вот и досталось по полной. Для начала тридцать горячих… — Даниэль подозрительно потянула носом. Да нет, скорее уж хлюпнула. — Розги всё же не плети, я ведь ещё девчонка, но поверь, радости мало.
— Но Единственная… — начал было Шарль.
— Да попробуй их убеди! Шесть розог каждое утро, до сих пор сиде-еть не могу… — Даниэль откровенно всхлипнула. — Прикажи им Шарль, прикажи, уж тебя они точно послушают, — заканючила прорицательница.
— Даниэль…
— Вспомнил, наконец, как меня зовут, — привычно завредничала девчонка. — У вас, мальчишек, короткая память. А какие у меня волосы?
— Золотисто-рыжие, какие ещё.
— Как у этой вертихвостки Сесиль?
— Не-е, у тебя золота куда больше, — честно заверил Шарль.
— Правда, правда?
— Ага, ну что ты как маленькая. Может куклу тебе купить, тогда сразу утешишься, — невинно протянул мальчик. — Фарфоровую, например, я сам выберу подороже.
Даниэль возмущённо пискнула.
— Постой Шарль погоди, чуть было не позабыла о главном, видно мало в своё время пороли, — спохватилась девчонка. — Слушай и запоминай…
— Великий… — Робер тронул мальчика за плечо, мол, что с вами творится, но Шарль лишь коротко покачал головой.
Вредная девчонка как раз заканчивала подробные наставления — тоже мне старшая, молоко на губах не обсохло — вперемешку с посланием орденских братьев. Пусть благородные смотрят и делают выводы, ведь он, как ни крути Великий Колдун.
Рука в кольчужной перчатке откинула полог, и в шатёр вошёл дежурный офицер:
— Посланец от Мориса, Великий.
— Проси, — величаво разрешил мальчик.
Если уж вышколенный порученец посчитал нужным прервать военный совет… проще простого сложить два и два. Гвардейцы сохраняли подобающее спокойствие, как водится, с оттенком надменности, в отличие от того же Венсана, и добро бы только его!
В шатре появился смуглый вихрастый подросток со значком старшего порученца. Заляпанная грязью форма кандидата в гвардию говорила о долгой скачке.
— Великому, только Великому, никому больше, — зачастил с порога подросток. — В собственные руки, приказ Мориса… — запинаясь, добавил юнец.
— Вот он, Великий вот, прямо перед тобой, — дежурный офицер подтолкнул мальчика к Шарлю.
Похоже и впрямь начина-ается… Предательски засосало под ложечкой. Шарль привычно принял пакет, ободрил вконец стушевавшегося гонца, и отправил мальчика отсыпаться. Морис — между прочим, родич Венсана — ведает передовыми дозорами.
Храни Создательница… то есть Единственная. Шарль закусил губу. Пробежав послание по новому кругу — у Робера потом допросишься! — Великий предал письмо командующему.
Что-то они опять зашушукались, а ещё благородные… Мальчик жестом успокоил Венсана, мол, могло быть и хуже, не бери в голову.
— Дождались, хвала Единственной! — заявил Робер наконец покончив с посланием. — Похоже, нам придётся окровавить клинки. Впору пожалеть доблестных провансальцев. Новоиспечённый сенешаль Прованса, барон Дюранс, выступил на север, как водится, с изрядным конным кулаком. Надо думать Дюранс примет командование — вслух подумал Робер. — Если будет на то воля Великого Колдуна, то хвалёные панцирники Прованса.
— Добро бы только они, — невпопад отозвался Шарль.
— Прошу прощения, Великий? — холодно-изучающий взгляд Робера не обещал ничего хорошего.
— Жюстен Молния всё же сумел столковаться с проклятыми корсиканцами. Заплатил цену крови тех шести сотен пиратов, что велел распять с полгода назад. Герцог щедро одарил дожа и его приближённых. — Шарль было примолк, собираясь с мыслями.
