– Ты дрался? – спросила она, заметив ссадину на его губе.
– Поскользнулся, – не сразу ответил он. – А тебе-то что?
Она продолжала скользить по нему взглядом, словно раздевала.
– Изменился ты… – сказала она. – Не пойму, похудел или что?
– Чувствую какой-то живой интерес к моей персоне. С чего бы это?
– Ну так… А ты вообще что тут делаешь?
– Самое удивительное в том, что я могу задать абсолютно тот же вопрос тебе. Не находишь?
– Не особенно ты изменился. – Она покачала головой и бросила мандарин на стол. – Я-то тут работаю, если ты помнишь.
– Отнюдь не тут, – хмыкнул Павел. – Этажом выше.
– Паша, не начинай. Нет у меня настроения обмениваться колкостями. – Она посмотрела на него так, будто хотела прочесть его мысли. – Я правда удивлена, что ты здесь. Вы с Андреем что, общаетесь?
– Родная кровь есть родная кровь. Ее ничто не может испортить. И братские отношения способны выдержать любые испытания…
– Да ну тебя.
– …В отличие от супружеских. Не правда ли, Элен?
Лена вспыхнула, удивление на ее лице исчезло, сменившись раздражением.
– Паша, я знаю, какая у тебя бывает желчь. Не старайся меня задеть.
– Задеть? Так тебе больно?
Лена не отреагировала, выдержала паузу.
– Расскажи лучше о себе, – произнесла она. – Два года не виделись все же. Есть у тебя кто-то?
Павел вдруг захохотал и захлопал в ладоши.
– Вот что ее волнует! Посмотрите внимательно, дамы и господа! – Он обратился к невидимым зрителям, сделав плавный жест рукой. – Лишившись супруга, героиня в полном отчаянии мчится к герою на работу. Выгоняет взашей его новую возлюбленную и трепетно интересуется, не женился ли его брат?.. – Павел подошел к Лене вплотную. – Как трогательно, но… персонаж пьесы какой-то непроработанный. Не находишь, что мотивация прихрамывает? Кто писал диалоги, м-м?
Он медленно, театрально провел пальцем по ее щеке. Она не отпрянула, смотрела на него молча, не шелохнувшись.
– Молчание в ответ… – выдохнул Павел. – Слова ледяной коркой сковали ее горло…
Павел ухмыльнулся, медленно стал кружить вокруг нее, изучая блузку и цепочки на шее.
– Может, ты еще спросишь, чем я жил эти два года?
– Может, и спрошу. Чем ты жил…
– Ты не за этим сюда пришла! – Тон Павла резко похолодел.
Он отступил на шаг, снова смерив ее взглядом.
– Неужели ты все еще злишься? – сказала Лена.
– Злюсь? – усмехнулся он. – Знаешь, злость – это какое-то импульсное состояние, на мой взгляд.
– Ну хорошо… не злишься. Обижаешься.
– Нет, Элен. Зачем? Обида – бессмысленное чувство, из него суп не сваришь.
– Странный ты стал.
Павел присел на стол и скрестил руки на груди.
– Интересно, что ты теперь ощущаешь? Обижаешься или злишься?
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты понимаешь. Как, спрашиваю, впечатления?
– Чего пристал? – На ее лице мелькнуло недовольство.
– А я тоже хочу знать, как ты провела это лето. Длинное-длинное двухлетнее лето. А главное, какова кульминация истории?
– Не начинай, – сухо сказала она.
– В финале фильма мы видим героиню у разбитого корыта. – Павел снова начал ходить вокруг Лены. – Понимаете, дамы и господа, героиня считает, что это она ушла от мужа. Да-да, это она сделала судьбоносный шаг и прервала нить мучений…
– Хватит!
– Но нет же! Все случилось гораздо раньше. Муж героини хотя и жил с нею, но в душе своей давно ушел от нее. И она только облегчила ему задачу. Как облегченно он вздохнул, придя однажды вечером домой и увидев пустой шкаф…
– Паша!
Она схватила его за руку, пытаясь остановить это шаманское кружение вокруг себя, но Павел вырвался, продолжая тараторить:
– И зря она примчалась на берег моря. Зря молила золотую рыбку. Напрасно рвала на себе волосы и просила отмотать время на два года назад…
– Я ничего не просила! – закричала Лена, и губы ее задрожали. – Замолчи!
– Фарш невозможно провернуть назад, – сказал Павел, замирая перед ней и склоняясь к ее лицу. – Вот какую надпись видит героиня на дне разбитого корыта! И тогда она вдруг понимает, что все два года были иллюзией. И теперь она возвращается в матрицу. Титры, дамы и господа, титры!
– Зачем… – Ее глаза увлажнились. – Зачем… ты так?
– Расскажи, как предательство на вкус? – бросил Павел ей в лицо.
Она не отвечала, ноздри ее раздулись.
– Поверь, вкус с годами не меняется, – сказал Павел.
Она смахнула слезу, шагнула к выходу. Он стоял у нее на пути.
– Прощальный поцелуй не желаете? – осклабился Павел. – Очень быстро рубцует раны.
Она оттолкнула его, и он отпрянул, не сопротивляясь и мстительно улыбаясь. Лена, всхлипывая, выбежала из кабинета.
Павел задумчиво подошел к столу, взял мандарин, выдернул один из дротиков и, почти не целясь, метнул его в портрет.
Дротик вонзился Терезе Мэй точно в лоб.
10.2. Володин захлопнул крышку ноутбука, подвинул его Андрею, скрестил пальцы перед собой на столе. Он молча размышлял, не сводя с Андрея задумчивого взгляда. Андрей забрал ноутбук и положил его на колени.
– Я не хотел вас впутывать, – сказал Андрей. – Но, видимо, никак по-другому.
– Не хотел он, – буркнул Володин. – Гордые вы все, Березины. Только все равно прибегаете, как прижмет.
– Игорь Ефимович, не в этом дело.
– Да разве?
– Вы поможете со списком?
Володин выбрался из-за своего огромного стола, покрутил шеей и направился к пристенному шкафчику, за стеклянной дверцей которого поблескивали бутылки.
– Налить чего? – спросил он, позвякивая стеклом. – Выглядишь хреново.
– Просто не спал. Кофе, если можно.
Володин с коньячной бутылкой и бокалом прошел к двери и, приоткрыв ее, бросил в приемную:
– Алла, сделай Андрейке кофейку. И покрепче.
Он уселся в кресло напротив Андрея, плеснул себе в бокал, сделал медленный глоток. Опустил руки между коленей.
– Думать надо… – произнес он. – Контора его ничего нам не даст – она все равно разовая. Квартиру Самвойского пробить? Сам же говоришь, похоже, что съемная…
– Игорь Ефимович, я не хочу…
– Да погоди ты! – Володин отмахнулся. – Не хочет он… Можно еще бойцов Пархоменко подключить.
