Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Ангелина Степановна взбежала по лестнице с необыкновенной для ее возраста и комплекции прытью. Она сдернула с мужа одеяло, схватила его за волосы и закричала:
– Тимофей! Тимофей, проснись немедленно!
На этот раз Тимофей открыл глаза, приподнялся на постели, уставился на жену очумелым взором и громко произнес:
– Статья восемьдесят шесть, пункт четыре-прим. До шести лет принудительных работ…
– Какие шесть лет?! – визжала Ангелина. – Да проснешься ты наконец?
Тимофей встряхнул головой, узнал жену и засюсюкал:
– Гуленька, ты что – не спишь? Тебе что – плохой сон приснился?
– Какой сон! – выкрикнула жена, стаскивая его с кровати. – Там, внизу… на первом этаже…
– Что такое? Что случилось? – Тимофей окончательно проснулся и повел мясистым носом, принюхиваясь. – Гуленька, кажется, у тебя что-то подгорело…
Тут и Ангелина почувствовала запах гари и услышала, что снизу доносится уже не хруст перегрызаемого провода, а мощное гудение огня.
Она бросилась к лестнице, заглянула вниз… и истошно, с надрывом завопила:
– Горим!
Супруги кое-как сумели выбраться из горящего дома, и через десять минут они стояли перед пылающей дачей, горестно наблюдая за гибелью своей собственности. Ангелина была в той же розовой китайской рубахе, поверх которой накинула жаккардовую скатерть, которую успела прихватить по дороге. Тимофей кутался в коврик, который подобрал возле входной двери. Коврик тоже был розового цвета.
Вдалеке, со стороны поселка Грудинкино, уже доносился вой сирены пожарной машины.
– Это все она! – злобно проговорила Ангелина Степановна.
– Кто, Гуленька? – робко осведомился Тимофей.
– Крыса…
Муж отвернулся и едва сдержал себя, чтобы не покрутить пальцем у виска. У Ангелины крыша поехала от стресса!
Через несколько дней после похорон Галины Тимофеевны и появления ее родственников Ольга зашла проведать свою тетку.
Она ожидала найти ее больной и полностью подавленной, но Лика выглядела загадочной и странно оживленной.
Они пили чай, разговаривали о пустяках, но Ольга чувствовала, что тетя что-то хочет ей рассказать.
Наконец, составляя в раковину посуду, Лика проговорила:
– А еще говорят, что за дурное только на том свете воздается!
– Это ты к чему? – осведомилась Ольга. – Что, неужто ваш сантехник ногу сломал?
– При чем тут сантехник! – отмахнулась Лика. – Я тут с Марией Федоровной разговаривала…
Мария Федоровна проживала в их же подъезде, но работала паспортисткой в жилконторе. Несмотря на такое высокое общественное положение, она нисколько не зазналась и не забронзовела, а охотно и с большим удовольствием общалась с соседями по лестнице, в особенности с Ликой, которую она уважала за самостоятельность мнений и эрудицию, проявлявшуюся при разгадывании кроссвордов.
Благодаря своей работе Мария Федоровна досконально знала все о каждом жильце дома – кто с кем развелся, кто за кого вышел замуж и кто живет нерасписанный, кто кого прописал на свою жилплощадь, кто злостно не платит алиментов прежней семье… В общем, ничто не проходило мимо бдительной паспортистки.
И Лика, как доверенное лицо Марии Федоровны, тоже была в курсе событий.
– И что тебе сообщила Мария Федоровна? – спросила Ольга, тщательно спрятав насмешку.
– Этот-то, Тимофей Осокин, покойной Галины племянник, квартиру продает! – выпалила Лика.
– Ну и что? – Ольга недоуменно пожала плечами. – Это было ясно с самого начала. Своя жилплощадь у них есть, так что эту квартиру они наверняка собирались продать. Не понимаю, почему это тебя так волнует! Мы ее все равно купить не сможем…
– Ты дослушай, дослушай! – Лика понизила голос. – На продажу – это одно, но только спешить-то им вроде не к чему было. А теперь очень заторопились, хотят скорее продать, пусть даже не за настоящую цену. И знаешь почему?
– Да откуда мне знать? Думаю, что ты тоже не знаешь и даже твоя великая Мария Федоровна не знает…
– А вот тут, Олечка, ты сильно ошибаешься! – торжествующе провозгласила Лика. – Как раз Мария Федоровна знает и мне тоже рассказала!
Лика сделала эффектную паузу, чтобы придать еще больший вес своим словам, и наконец сообщила:
– Дача у них сгорела дня три назад! Хорошая была дача, двухэтажная, зимняя, и сгорела буквально дотла. Так что теперь этот Тимофей хочет Галинину квартиру срочно продать и на эти деньги заново свою дачу отстроить… Это он сам Марии Федоровне проговорился, когда пришел в жилконтору бумаги оформлять… Спрашивал, нет ли у нее какого покупателя… Главное, документы еще не готовы, а уж люди смотреть приходили… вот как торопятся!
– Сгорела? – переспросила Ольга.
– Сгорела! – повторила Лика взволнованно. – Так вот я и говорю – за дурные дела прямо на этом свете приходит воздаяние! Как жена его на нас тогда набросилась, сколько нам гадостей наговорила – и буквально на следующий день этот пожар!
– Сгорела… – повторила Ольга, почувствовав странную дурноту. Стены теткиной кухни качнулись, задрожали.
Она вспомнила, как в день похорон, вернувшись домой, вслух пожелала той мерзкой бабе, чтоб она сгорела!..
Неужели…
Она подняла руку, взглянула на кольцо… зверек довольно сверкнул глазами, словно переглянувшись с ней, как соучастник!
Странно… ведь она вовсе не собиралась носить это кольцо, вообще хотела его выбросить – но как-то забыла это сделать и успела привыкнуть к нему…
– Сгорела, и как странно! – продолжала Лика, которая все не могла успокоиться. – Проводка загорелась, и проводка-то новая была. А когда приехали пожарные, все осмотрели и говорят – это вам крыса проводку перегрызла, здоровенная такая крысища. Перегрызла, говорят, и сама сдохла, током ее убило…
Ольга снова взглянула на кольцо.
Металлический зверек смотрел ей в глаза, как будто хотел сказать: ты хотела этого, ты попросила – и вот, твое желание исполнилось. Тебе достаточно только попросить, и все будет по твоему слову!..
Ольга тряхнула головой. Какая все-таки чушь лезет в голову!
В служебный подъезд Эрмитажа вошла высокая сутулая женщина с бледным нездоровым лицом и светлыми волосами, прихваченными в жидкий хвостик при помощи обыкновенной аптечной резинки. Вся внешность этой женщины говорила о ее слабом здоровье и о титанической борьбе с многочисленными хворями.
Всю сознательную жизнь майора Ленскую преследовали болезни. Причем болезни были какие-то несерьезные, на которые и жаловаться-то знакомым и сослуживцам не всегда удобно.
Весной Ленскую мучила сенная лихорадка, летом выступала крапивница от солнечных лучей, осенью друг за другом шли непрерывные простуды, а зимой от холода болела спина, от шеи до поясницы, и все суставы двигались с громким скрипом, как у Железного Дровосека, когда его забудут смазывать маслом. А отложение солей в левой пятке? А воспаление слизистой рта? А конъюнктивит? Все эти и еще многие болячки терзали майора Ленскую с завидным постоянством. Но несмотря на них, вернее сказать, как только майор Ленская переступала порог своего кабинета или же выезжала на место преступления, она из унылой, самой заурядной, замученной хворями тетки превращалась в собранную, решительную и очень сообразительную особу. Милицейское начальство майора Ленскую ценило, но по-своему: старалось спихнуть ей самые сложные, запутанные дела, зная, что она вывезет любой воз. Коллеги майора Ленскую уважали и за глаза дали прозвище Чума – дескать, как вцепится, никакого спасения от нее нету…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
