– Думаю, он говорит правду, – начал Джим, подразумевая версию событий, изложенную Терри Раттером.
– Но у тебя есть шестое чувство! – сказал Бруно.
– Верно.
– Ему нужно доверять.
– Тоже верно.
– Именно благодаря шестому чувству раскрываются преступления. К шестому чувству нужно относиться как к дорогому гостю на вечеринке, я всегда так думал. Шестое чувство следует радушно встречать, кормить и развлекать. И нельзя к нему не прислушиваться!
– Кто это сказал? – спросил впечатленный отец. – Холмс?
– Нет, – ответил Бруно.
– Не похоже на инспектора Морса. Джонатан Крик?
– Не-а.
– Мисс Марпл?
– Это сказал я! Это моя фраза!
– Твоя? – с сомнением протянул Джим.
– Да. Ну так что, какие наши дальнейшие действия?
– Сегодня вечером поеду проверю алиби Терри в «Пицце и гриле от Джоя». Уверен, полиция уже это сделала, мне просто нужно услышать все самому.
– У меня тоже есть план, – сообщил Бруно.
– Рассказывай.
– Я собираюсь взять показания у Алана Любопытного. В ночь убийства он вел себя крайне подозрительно. Чувствую, что он имеет ко всему этому отношение.
– Ты не можешь просто так ходить и допрашивать людей, – ответил Джим. – Единственным преступлением Алана является его ненасытный аппетит к пустопорожней болтовне.
– Возможно, – протянул Бруно и тут же напустил на себя загадочное выражение, которое усердно вырабатывал. – Но у меня есть шестое чувство! А ты знаешь, что я говорю про шестое чувство…
– Мое шестое чувство кое-что мне подсказывает, – перебил сына Джим.
– Поделись, пожалуйста.
– Ты что-то скрываешь!
– Да, шестому чувству стоит доверять! – провозгласил Бруно.
Он встал, забрал блокнот и был таков.
Пока несколько грузчиков втаскивали в дом вещи отца, мальчик выскользнул за дверь. Он подошел к дому Алана Любопытного и решительно постучал.
Старик не торопился открывать. Бруно знал, что он стои́т, наблюдая за гостем из-за гардин, и старался как можно лучше изобразить спокойное, нейтральное ожидание. Хотя мальчику хотелось снести дверь с петель!
Бруно постучал еще раз. Он никогда не доверял Алану, отчасти потому, что у того на рубашке всегда были круги от пота. Отец Бруно сказал, что с возрастом начинаешь уделять внешнему виду меньше внимания. Но Бруно на это не купился.
Он чувствовал, что следы от пота стараются увести его по ложному следу. Они просто декорация, для отвода глаз. Бруно читал об изобретательной парочке магазинных воров, которые применяли похожий прием. Парни учились в театральном и устраивали в супермаркетах представления: изображали эпилептические припадки. Либо один из них делал вид, будто подавился конфетой и жутко задыхается; пока им занимался персонал, его напарник набивал карманы.
– Вы побрились, – заметил Бруно, когда Алан наконец открыл дверь. – Сбрили бороду и усы.
– Хвалю за наблюдательность, – ответил старик.
Мальчик не смог рассмотреть, стоят ли еще на ковре туфли нелепо одетых сестер.
Без бороды и усов Алан Любопытный выглядел совершенно иначе. Он казался более худым, его шея – более тонкой; кожа на ней напоминала шкуру ящерицы, которую Бруно видел во время каникул.
– Могу я спросить почему?
– Что именно «почему»?
– Почему вы побрились?
– Не уверен, какой именно ответ ты ожидаешь услышать, – сказал мужчина.
– После бритья ваши шансы быть не опознанным полицией не увеличились.
– Рад это слышать, – ответил старик. Звук его голоса напоминал шум поломанного туалетного бачка. – Я закрываю дверь.
Бруно потерял терпение. Уклончивость Алана Любопытного вызывала подозрения!
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – сообщил мальчик, помахивая своей новой визитной карточкой. Он перевернул ее и показал приклеенную к обратной стороне визитку инспектора Скиннер. – Так вы пригласите меня в дом?
– Извини, – произнес Алан, не сдвинувшись ни на шаг, – но я не уверен, что у тебя есть право отрывать пенсионера ото сна и выдвигать ему столь глупые требования.
– Я видел, как вы вторглись на территорию семьи Раттер в ночь убийства, – безмятежно продолжал Бруно. – Пока что я единственный, кто об этом знает.
– Да кто тебе поверит?!
– У меня есть фото, которое подтверждает мои слова, – солгал Бруно, указывая на фотоаппарат, висящий на шее. – Мы можем взглянуть на снимок в полиции в присутствии инспектора или войти в дом и побеседовать с глазу на глаз. Выбор за вами.
– Я разрешаю тебе войти исключительно из уважения к твоей семье!
От старомодной обстановки в доме Алана Любопытного кожа Бруно начала зудеть.
В прихожей, запутавшись в паутине, висели мумифицированные мухи. Мальчик не слишком разбирался в стилях интерьера, но было заметно, что вкус у Алана полностью отсутствует. Стены цвета лаванды и пестрые ковры настолько не гармонировали между собой, что Бруно предположил: у старика дальнозоркость либо же просто старческая слепота. Оба заключения подрывали авторитет Алана как свидетеля.
– Хочешь чашку чая? – спросил мужчина, ведя Бруно в гостиную.
Стены были украшены подписанными крикетными битами, старыми пластинками, скульптурами ягодиц и ног и изображениями нагих женщин с пирсингом в интимных местах.
Бруно сел в обшарпанное кресло. По телевизору шел матч по крикету. Алан не уменьшил звук.
– Кофеин затуманивает мозг, – сказал мальчик, доставая блокнот.
– Эркюль Пуаро любил пить чай, – парировал Алан. – Его мозг ты бы не назвал затуманенным?
– Он пил травяной чай, – уточнил Бруно. – В нем нет кофеина.
– Да, логично, – ответил мужчина, хихикнув.
Затем Алан извинился и вышел. Бруно подождал, пока не услышал шум закипающего чайника. Этот звук немного приглушит его шаги. Мальчик быстро обыскал гостиную, начав с тумбочки, на которой стоял телевизор. Ящики были заполнены любопытными вещами. Мальчик по запаху нашел коллекцию трубок, оставил без внимания несобранный кубик Рубика. Орудием убийства могла бы стать современная зажигалка…
В папке с надписью «мои девочки» обнаружились фотографии. На них были запечатлены женщины, стоящие возле телевизора Алана топлес. Бруно узнал рыжеволосую женщину, приходившую в понедельник, двух сестер в нелепых нарядах. На третьем фото была запечатлена Поппи Раттер. Ее соски были такого же размера и цвета, как «летающие тарелки» в магазине мистера Симнера. Бруно спрятал фотографии в ящик под телевизором и продолжил обыск. По телевизору комментировали крикетный матч.
