1
Мне приснился Долмат.
Мы плыли на корабле, он был капитаном. Юлия на верхней палубе качалась в гамаке. Она была в черных очках. Она сказала мне:
– Иди.
И я вошел в каюту к Долмату. Я решительно хотел объясниться.
– Долмат, надо поставить точку над i, – сказал я. – Я не хочу больше обманывать вас. Я виноват перед вами, но...
– Никаких «но», – прервал меня Долмат, он вращал хрустальный дынеобразный глобус, похожий на мяч для регби, – вы ни в чем не виноваты, мой друг. Напротив, Олег, это я виноват перед вами. Я.
Я смотрел на хрустальный глобус, и глобус хрустальный, не похожий на земной шар, не будучи шаром, сбивал меня с мысли.
– Помните, – продолжил Долмат, снимая резиновую полупрозрачную перчатку, и по мере того, как он медленно оттягивал палец за пальцем, сон по неизъяснимой неземной логике превращался в кошмар, – помните, вы дали мне книгу с печатью массажного кабинета? Так знайте, я возвратил ее вам с фальшивым титульным листом. Я подменил, это копия, вы не заметили, ксерокс. А настоящий титул (чувствую: крик подступает к горлу)... – а настоящий титул мною похищен!
Я открыл глаза. Я не кричал лишь потому, что не хватало воздуха. Ужас, охвативший меня, не находил объяснения.
(Однажды я увидел во сне обыкновенного кролика, он выскочил из комнаты отца и помчался на лестницу, кролик и все – и это был сущий кошмар.)
Я встал, включил свет. Я нашел злополучную книгу. «Я никого не ем». Я – никого. Я открыл.
Титульный лист был поддельный.
Была ксерокопия.
2
В эту ночь больше спать не ложился. – Юлия.
А пока она сама еще не проснулась и пока никаких экстравагантных идей ни в ее, спящую, ни в мою, бодрствующую, не пришло головы, я сидел на просторной евростандартной кухне и, томимый бессонницей, листал «Кулинарию».
Слово «евростандарт» лишь входило в обиход. Навесные потолки, изразцовый камин с мраморной продольной плитой, суперзеркало большим оригинальным осколком... Круглый стол в комнате для гостей был на редкость стеклянным и напоминал оптический прибор изрядных размеров, этакая внутренность телескопа. Больше всего меня забавляли кресла на колесиках; не вставая, можно было перемещаться из комнаты в комнату.
Но сюда, в просторную кухню с эффектом природных материалов, я пришел пешком, чтобы не разбудить Юлию.
Сидел и листал.
Обложка сталинской «Кулинарии» под светло-коричневый дуб удачно отвечала поверхности евростандартной, с деревянной окантовкой столешницы.
Изучал терентьевские пометы.
Вот он картофельным крокетам, запеченным с салатом, поставил на полях три с плюсом (3+).
В заметке «Борщ на овощном отваре» подчеркнул число калорий – 204.
Или вот:
«Несмотря на в., ем сало».
Что такое «в»? – вес?., вера?.. Не вегетарианство же, наверное? (Или как раз вегетарианство? – Тогда забавно.)
Внимание! Пудинг рисовый (паровой). На полях запись:
«Можно соус из черн. смородины. Вкусно и сытно. Подоплек одобрил».
О чем это?.. Меня как водой окатило. Сладкий фруктовый соус заменить соусом из черной смородины разрешил не кто иной, как доктор Подоплек, невропатолог!.. Подоплек был знаком с Терентьевым? Это новость.
«Овощная неделя. Кожа чиста. Подоплек: +».
Т. е., как я понимаю, Подоплек остался доволен?.. Подоплек, как я понимаю, пользовал Терентьева?.. Ну а как же, конечно:
«Подоплек рекомендует».
«Рекомендовано Подоплеком».
А вот прямо-таки дневниковая запись:
«25.07. Взвесился: + 1,5 кг. Поздравления наших».
С чем поздравления? С тем, что поправился на полтора килограмма?
Чем дольше я листал «Кулинарию», тем таинственнее представлялась мне фигура Всеволода Ивановича Терентьева.
Особенно меня привлекла страница 6. Можно сказать, начало книги.
На обратной стороне листа (с. 5) помещалось воззвание «От издательства» с призывом посылать отзывы в Госторгиздат. Собственно, первый раздел «Кулинарии», озаглавленный «Основы рационального питания», начинался лишь на 7-й странице. Страница же 6-я – между «От издательства» и «Основами» – оставалась девственно чистой.
Однако не совсем девственно.
Тем она меня и заинтересовала, что кто-то когда-то покусился на ее чистоту. Я не сомневался кто: Всеволод Иванович Терентьев, это его почерк (насколько можно судить по следам карандаша, тщательно обработанным ластиком). Лупы у меня не было, и я в помощь глазам приволок из спальни настольную лампу, кажется, разбудив Юлию.
