– Николас просил, чтобы вы присоединились к нам за ужином, – сообщила Сара. – Вам придется взять себя в руки.
– Зачем я ему нужна за ужином?
– Люди часто ужинают вместе, разговаривают.
– Мне нечего сказать ему из того, что он хочет от меня услышать.
– Это плохо, что вы постоянно сидите здесь взаперти. Я приду и помогу вам одеться. Будьте готовы. – Сара надеялась, Селия поняла, что ее последние слова означали: не напивайтесь.
Николас вернулся с серебряной кружкой.
– Мило. – Селия рассматривала в свете лампы его выгравированные инициалы.
Николас взял у нее бутылку и налил немного содержимого в кружку.
– Стефан прислал мне ее из одного из своих путешествий, – как бы между прочим заметил он. – Мне будет спокойнее, если я буду знать, что вы больше не станете разбрасывать осколки битых стаканов по коридору. Пожалуй, – добавил он, опуская в карман бутылку и собирая остатки ужина на поднос, – мне лучше убрать их, пока никто больше не поранился.
– Я сама уберу, – вставая, сказала Сара.
– Нет, не уберешь, – возразил он, поднимая руку. – Пожелай своей маме доброй ночи.
Сара озабоченно посмотрела на Селию, которая уже развалилась на кровати и захрапела.
– Спокойной ночи, мама.
Николас поднял ноги Селии на матрас и укрыл ее теплым покрывалом. Потом подошел к Саре.
– Я могу идти, – быстро сообщила она.
– У тебя порезана нога, – напомнил он и легко поднял ее на руки, словно она весила не больше Вильяма.
Он осторожно отнес ее в комнату и направился к кровати.
– Осторожно, – предупредила она, – там Вильям лежит.
Он рассмотрел в темноте детскую фигурку и положил Сару возле нее.
– Спасибо, Николас, – проговорила она. Он замер.
– Спасибо, – тихо повторила она, – за то, что позаботился о моей ноге. Я очень сожалею о разбитом стакане… и пятне на ковре.
– Если будет болеть, пошли за доктором, – посоветовал он.
– Хорошо.
Он все не уходил.
Наверно, она должна извиниться за Селию тоже.
– Ты знаешь, Клэр, – произнес он так тихо, словно это предназначалось лишь для ее ушей, – что ты желанна в этом доме и можешь оставаться здесь столько, сколько сама захочешь. И твоя мать тоже.
Сара в изумлении уставилась на него.
– Я не могу винить тебя за ее поведение. Мы вместе позаботимся о ней.
Вместе. Такого она не ожидала. Они с Николасом никогда ничего не смогут делать «вместе».
Его доброту ей было принять гораздо сложнее, чем его насмешки и ярость… потому что она не заслуживала ее.
– Но почему? – спросила она, наконец.
– Она твоя мать, – просто ответил он. – И бабушка Вильяма.
Сара закрыла глаза от невыносимого стыда.
Ей некого винить. Ни отец, ни Гайлен тут ни при чем, во всем виновата она одна.
Она открыла глаза.
Николаса уже не было.
Без сил она скрючилась на матрасе, в поисках утешения прикоснулась к головке Вильяма, не обращая внимания на тупую боль в ступне и острую в сердце.
Выбора нет. Никогда не было.
Вскоре ей придется уйти.
Глава четырнадцатая
На следующее утро Николас постучался в дверь Клэр.
Его приход удивил ее. На ней был белый фартук поверх темно-зеленого домашнего платья. Впервые он видел ее не в черном.
– Доброе утро, – поздоровался он. – Я успел к купанию Вильяма?
– Мы как раз готовим ему ванну, – ответила она.
– Ты забыла, что приглашала меня?
– Нет, но…
– Ты просто не думала, что я приму приглашение всерьез, – закончил он за нее.
– Ну я же знаю, как ты загружен.
– Надеюсь, я не помешаю. – Он уже начал опасаться, что пришел зря.
– Нет, конечно. – Она жестом показала ему, куда идти, и обернулась. – Готово, миссис Трент.
Крепко поддерживая Вильяма, нянька опустила его в ванночку и смочила волосики, отчего они стали темно-золотыми. Клэр передала ей мыло, и миссис Трент намылила Вильяма и смыла пену. Клэр вытерла насухо ему головку, и миссис Трент посадила его в керамической ванне, поддерживая спинку и голову.
Все это, по всей видимости, было обыденной процедурой, которую женщины выполняли ежедневно, но Николас наблюдал, как завороженный. Как им удается крепко и уверенно держать мокрого, извивающегося младенца? Как только Клэр стала поливать водой плечи и маленький круглый животик сидящего в воде Вильяма, он начал брыкаться и молотить руками по воде. Брызги полетели во все стороны.
Клэр засмеялась.
Николас тоже.
– Какой ты сильный мальчик, – восхитилась она со смехом. – И красивый тоже.
– Завтра на пикнике придется за тобой присматривать, – добавил Николас. – А то все девчонки захотят с тобой познакомиться.
Она рассмеялась и встретилась с ним взглядом. Улыбка смягчила черты ее лица, румянцем украсив кожу и добавив блеска глазам. Она обещала, что он сможет увидеть ее улыбку, если придет посмотреть на купание Вильяма. Именно поэтому он и пришел.
От ее вида у него захватило дух.
Улыбка обнажила ее ровные белые зубы и морщинками окружила чудесные губы. Щеки у нее пылали, а на подбородке висела капелька воды. Огромные мокрые пятна покрывали ее платье и фартук.
Вильям снова ударил ручонкой по воде, облив даже стоявшего чуть вдали Николаса. Тот громко рассмеялся.
Удивление в глазах Сары озадачило его. Ну конечно, она ведь тоже раньше не видела, как он смеется.
Клэр положила ребенка на кровать и вытерла его полотенцем. Всего за несколько мгновений она тщательно запеленала его. Наверное, ей было неуютно в мокрой одежде, наверное, она хочет переодеться.
– Мы выезжаем завтра в десять утра, – сообщил он.
– Мы будем готовы.
– А твоя мать? – спросил он.
– Не волнуйся. Я договорилась с миссис Трент, она присмотрит за ней в наше отсутствие.
– Я не волнуюсь. Я просто подумал, что тебе захочется взять ее на пикник.
Она нахмурилась.
– Я спрошу у нее.
Сара посмотрела ему вслед, когда он уходил из комнаты. Что принесет ей сегодняшний вечер и завтрашний день, оставалось только гадать.
Сара помогла Селии одеться, проверила, чтобы туфли подходили к платью, и чтобы нигде на себе та не припрятала фляжки. Она потратила целый час, инструктируя Селию, как себя вести за обеденным столом Холлидеев. Николас и Леда уже ждали их к ужину в гостиной.
