Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
В день, когда бабушки не стало, я ехала куда-то на машине вместе с Эриком и стала плакать прямо за рулем. Параллельно рассказывать сыну, почему я плачу, почему я так грущу, что я очень любила свою бабушку и что она для меня очень много значила. Рассказала, как я была ребенком, и она со мной играла, учила меня шить, жила со мной на даче. Что-то еще.
Тогда я приняла решение разделить свою грусть с сыном. Потому что… не знаю почему. Мне кажется, что это не что-то плохое, грязное, отвратительное – наоборот, это часть жизни. И мои чувства и эмоции были очень искренние, чистые, сильные, и очень жизненные.
Мы вместе с сыном переживаем сейчас эту потерю в нашей семье. Я не ждала от него сочувствия, не ждала от него вообще ничего. Я наблюдала за ним и старалась не напугать его и не потерять связь с ним, как бывает, когда взрослые так сильно уходят в горе, что не видят ничего и никого вокруг. Я видела, как сын боролся с улыбкой, как не знал, какую эмоцию подобрать, и в этом состоянии я тоже дала ему полную свободу.
Не знаю, правильно ли я поступила, у меня не было никакой конкретной задачи в этом во всем. Сейчас сын не спрашивает про бабушку, не очень ее помнит, я не прикладываю усилий, чтобы какая-то память о бабушке у него была, а иногда просто сама вспоминаю про какие-то случаи.
Маша, ты абсолютно права, что рассказывала Эрику о своих чувствах, о том, что для тебя значила бабушка. И права в том, что не ожидала и не требовала от него какой-то специальной реакции ни на смерть бабушки, ни на свое горе. Просто была внимательна к нему.
Про смерть близких говорить надо обязательно. Отвечать на все детские вопросы: отчего умер, а как это – умер, где умерший сейчас, страшно ли ему теперь, знал ли он, что умрет, и любые другие.
Конечно, в каждой семье будут говорить о смерти и о том, что после нее, исходя из своей религии и веры. Но важно сказать, что смерть – это конец жизни, что человек не вернется, но мы можем о нем сколько угодно вспоминать, скучать, говорить.
Не надо говорить про умершего, что он уехал или заснул. Уехал – потому что это оставляет надежду на возвращение. Заснул – потому что у ребенка может возникнуть страх: а вдруг он сам заснет и умрет? Лучше говорить, что никто не знает, на что похожа смерть. Но что сам умирающий чувствует, когда он умирает, – этого не пропустить.
Важно говорить о причинах: старости, особенной болезни и др. Если об этом не говорить, дети могут придумывать свои нереальные связи, что тоже может рождать сильнейшую тревогу. У многих детских психологов найдутся истории про девочку, которая отказалась есть, или мальчика, который боится ложиться спать. А все потому, что девочка видела последний раз дедушку, когда он ел, и решила, что он умер от еды. А мальчику сказали, что бабушка умерла во сне, но не сказали, что умерла она потому, что была очень старенькая и ей пришло время умирать.
В общем, разговаривать, разговаривать и разговаривать. Можно вместе плакать, делиться, как скучаете. Можно злиться, что умер, что оставил, – это тоже нормально, это часть горевания. Можно вместе смотреть фотографии, вспоминать о радостном и грустном. Можно вместе ездить на кладбище.
Но не надо молчать. Молчание создает поле для куда более тревожных фантазий, чем правда. И оставляет ребенка в одиночестве с его страхом и горем.
Я знаю, что многих волнует сложный вопрос – брать ли детей на похороны, ходить ли на кладбище? Первая смерть в моей жизни произошла в 7 лет, умер дедушка. Меня не брали на похороны, и на кладбище потом я не ездила никогда. Первые похороны, на которых я была, – похороны бабушки моей лучшей подруги, и мне было больше 25 лет. У меня нет позиции относительно похорон и детей. Мои дети никогда не были на похоронах.
Детей самих можно спрашивать, хотят ли они пойти на похороны. Для них же тоже может быть важно попрощаться. Ритуал похорон помогает им понять, что умерший не вернется. (Хотя идею необратимости, понятие «навсегда» ребенок окончательно понимает только лет с десяти).
Если брать ребенка на похороны, то лучше позаботиться о том, чтобы рядом с ним был близкий взрослый, который может что-то пояснить, где-то поддержать, увести, когда ребенок утомится.
Знаешь, для меня тема похорон немного пугающая. Я в своей жизни была только на одних похоронах, когда мне было уже больше 30 лет! И это не были похороны близкого человека, но я испытывала практически панику оттого, что не знаю, как это все происходит. И я накануне позвонила маме, сказала, что мне страшно. И мама как ребенку мне все рассказала, что будет, по порядку. Мне тогда спокойней стало.
А подруга мне рассказывала, что мама достаточно часто ее в детстве брала на похороны. И что ее это совсем не пугает. Она знает, как что происходит. Знает, что на похоронах важно поддерживать живых. И поэтому для нее очевидно, что надо ехать на похороны мамы подруги, а для меня и это было открытие. Я считала, что если я лично не знала человека, то на похороны не следует приезжать.
В общем, у меня было много каких-то странных фантазий насчет похорон. Как будто мне «социализации» не хватает в этой сфере, впитанного с детства понимания. Поэтому теперь мне кажется важным предлагать ребенку участие в похоронах.
То же с посещением кладбища. У меня бабушка умерла и похоронена за границей. Я не могла прилететь к ней на похороны, только родила Мишу. Но когда на следующий год я поехала к ней на кладбище, я предложила Паше поехать вместе. И мы смотрели на надгробия, смотрели на даты жизни, разговаривали. Паша потом сказал, что думал, что кладбище – это что-то такое темное и пугающее, с перебегающими от могилы к могилы зомби. А оказалось, что на кладбище светло, тихо и хорошо. Тоже важный опыт: не бояться того, что связано со смертью. Которая часть жизни.
Кстати, про зомби и другие страхи. Не знаю, в тему это замечание или нет. Но мой сын до сих пор не может смотреть детские приключенческие фильмы, даже если в них нет никаких смертей и драк. Кино вызывает у него слишком много переживаний, волнений и страхов. В прошлом году я предложила ему посмотреть в первый раз «Один дома», тема как раз его любимая: про ловушки для разбойников, он обожает все это. Через 7 минут после начала он прибежал почти в слезах и сказал, что это очень страшно и он это смотреть не будет. Я выключила.
Конечно, мне было странно, что ребенок в 7 лет боится того, что показывают на экране, на мой взрослый взгляд, вообще не страшное. Но вот сейчас, после твоих слов о том, что важно мнение насчет получения того или иного переживания самого ребенка, я думаю, что тем, что позволила ему больше не возвращаться к теме кино и приключений на экране, я уберегаю его от того, что он не хочет и не готов переживать. Я очень надеюсь, что это тот поступок, который укрепит его доверие мне, и, в случае чего, он как раз обратится за поддержкой ко мне.
Не надо, конечно, если страшно, привязывать к телевизору и заставлять смотреть. Не хочет и не надо. Вот я фильмы ужасов боюсь, особенно когда вдруг громко кто-нибудь крикнет или стукнет. Ну ужас же!
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
