Второе. Привожу тебе официальные данные. Если не веришь, можешь спросить подтверждения у своего отца. Состояние Генри Маккларти — сорок миллионов долларов. Состояние Ральфа Аттенборо — пять миллиардов.
Выводы делай сама.
Прощай. Ральф».
Сжимая письмо в дрожащих руках, Дороти перечитывала его снова и снова. Боже! Что она натворила! Собственными руками разрушила свое счастье! Он никогда не простит ей то, что она не поверила ему. Он столько раз доказывал ей свою порядочность, а она, не колеблясь, так жестоко выставила его подлецом. Сорок миллионов! Да эти деньги ничто по сравнению с его баснословным состоянием.
И что теперь? Дороти в растерянности сидела на кровати. Она нанесла ему смертельное оскорбление. Краска стыда залила ее щеки. Разве сможет она спокойно жить, зная, что обидела ни в чем не повинного человека, самого лучшего человека в мире? Разве сможет она вообще жить без Ральфа Аттенборо? Нет! Ее любовь пылала в сердце с удвоенной силой. Если бы он простил ее! Если бы они могли быть вместе! Она была бы самой счастливой женщиной на земле.
Но что же мешает ей стать счастливой? Дороти прижала письмо к сердцу. Ведь он сказал, что любит ее, что хочет видеть ее своей женой. А она любила его так, что готова была кричать об этом на весь свет!
— Если два человека любят друг друга, они должны быть вместе, — тихо проговорила Дороти, натягивая джинсы.
Через пять секунд она уже была внизу. Дороти нашла Генри в саду возле фонтана.
— Проснулась, дочка? — Это теплое приветствие согрело ей душу, и она со слезами на глазах кинулась к отцу.
— Папа! — Непривычное слово само слетело с губ. — Я такое наделала!
— Что случилось, милая? — Он нежно прижал ее к себе.
— Мне надо срочно отыскать Ральфа. Ты не знаешь, куда Он уехал? — Она подняла на него влажные глаза, полные надежды.
— Конечно, знаю. — Он ласково посмотрел на нее. — Ты любишь его?
— Да. — Дороти смущенно потупила взгляд.
— Тогда езжай к нему, найди его, не дай вашей любви погибнуть. Иначе ты всю жизнь будешь жалеть об этом. Уж я-то знаю. — Его голос дрогнул, и, подняв голову, Дороти увидела, как по его щеке скатилась слеза.
— Где он?
— У себя дома. Это в Калгари, но на другом конце города. Томас отвезет тебя.
Дороти не стала подниматься в дом, чтобы позавтракать. Она не могла даже думать о еде. Пятнадцать минут, в течение которых Генри распоряжался, чтобы ей доставили машину, показались ей вечностью. Наконец у ворот появился белый лимузин. Дороти села в него, на прощание поцеловав Генри и Сибиллу.
— Томас, — обратилась она к водителю, — ты знаешь, куда ехать?
— Конечно, мисс. — Он весело улыбнулся. — Дорогу к дому мистера Аттенборо я знаю, как свои пять пальцев.
— Это долго?
— Где-то час, мисс, если не попадем в пробку.
Дороти откинулась на спинку кожаного сиденья. Через час она увидит его. Через час решится ее судьба.
Машина быстро мчалась по дороге, и вскоре они выехали из заповедного района с пышными особняками и въехали в центр.
Дороти смотрела прямо перед собой. С замиранием сердца она пыталась представить сцену их встречи с Ральфом. Как он встретит ее? Простит ли? Она будет вымаливать у него прощение. Если надо, падет перед ним на колени. Она замолит свою вину.
Чем больше проходило времени, тем страшнее ей становилось. Чтобы отвлечься, она взглянула в окно. По счастью, пробок не было, и они свободно ехали, обгоняя впереди идущие машины. Она никогда не была в Калгари, но, сравнив его с Оттавой, отметила, что, наверное, все крупные города мира схожи между собой: те же автострады, высокие дома, офисы, здания государственных учреждений. Наконец стали появляться частные домики, и Дороти поняла, что они уже выехали из центра.
Неожиданно Томас затормозил возле небольшого кирпичного дома.
— Приехали, мисс.
— Уже? — Дороти даже не заметила, как быстро пролетело время.
Выйдя из машины, она приблизилась к воротам. Постояв несколько секунд в нерешительности, все же позвонила. Ей открыл привратник. Он сурово взглянул на нее.
— Я… — Дороти не знала, как лучше представиться. — Я от Генри Маккларти.
— Это дочка мистера Маккларти, Билл, — пояснил Томас, выразительно посмотрев на привратника.
Эти слова магически подействовали на строгого привратника, и он, улыбнувшись, пропустил ее во двор.
— Ваш хозяин дома?
— Да, он в кабинете. Вас проводить? — вежливо поинтересовался Билл.
— Да, но не надо докладывать ему обо мне, ладно?
— Как скажете, мисс.
Он повел ее по широкой каменной лестнице на второй этаж. Повернув налево, они сразу же оказались перед большой дубовой дверью.
— Вот здесь кабинет, мисс.
— Спасибо, Билл, — чуть слышно произнесла она.
В голове гудело. Она почувствовала, что вся покрылась потом. Сердце стучало так, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Дрожь в коленях, которая началась у нее, когда они поднимались по ступенькам, медленно распространялась на все тело. Дороти взялась за ручку и нетвердой рукой потянула дверь на себя.
Ральф сидел за письменным столом спиной к двери и что-то писал. Неслышно прикрыв за собой дверь, Дороти остановилась. Не смея дышать, она боялась окликнуть его. Постояв так секунд пятнадцать, она наконец открыла рот, чтобы позвать его, но язык не слушался.
Вдруг, будто почувствовав ее присутствие, Ральф обернулся. Их взгляды встретились.
— Я пришла, чтобы попросить у тебя прощения. — Ее голоса почти не было слышно. — Любимый, прости, — прошептала она и почувствовала, как ноги подкашиваются, и она медленно сползает на пол. Последнее, что она видела, — Ральф рванулся к Ней так, что стул, с которого он встал, отлетел в угол.
Эпилог
— Миссис Аттенборо? — Молодой человек за столиком администратора смотрел на красивую молодую шатенку в элегантном брючном костюме бордового цвета.
— Да.
— Все верно. На ваше имя забронирован номер люкс.
— Спасибо.
— Это на девятом этаже. Наш портье проводит вас.
— Хорошо. Лора!
Маленькая девочка в это время исследовала зал, с любопытством заглядывая во все углы. Она, видимо, не впервые была здесь, так как смело бегала из одной двери в другую, не боясь запутаться. Услышав свое имя, она подбежала к молодой женщине.
— Лора, успокойся. Ты сегодня целый день бегала по городу. Неужели не устала?
— Нет. — Девочка весело рассмеялась, радостно глядя на мать.
