* * *
– Ничего не понимаю! Где Славка? – Вера металась от окна одной комнаты к окну другой, а потом зачем-то выбегала в кухню, окна которой выходили все в тот же двор.
Корзуны, Катя и Валентин, уже сидели на велюровом диване Кудрявцевых. Андрей не пришел, чему Вера была страшно рада. Ей не придется изображать доброжелательность.
– Вот он вечно так! – Вера пыталась скрыть всевозрастающую тревогу за обычной женской ворчливостью. – Как только пригласим кого-нибудь в гости, так ему непременно в последний момент надо срочно заехать в кучу мест! Как будто не знает, что мы его все ждем!
– Мамочка! Вот увидишь, папа сейчас явится и с огромным букетом цветов для тебя, – несколько вяловато предположила Маша.
В последнее время дочь вообще стала какой-то заторможенной и равнодушной к делам семьи. Наверно, на нее так действует беременность. Ну ничего! Скоро все это закончится. Она уже нашла отличную частную клинику. Никто ничего не узнает.
– Лучше бы он явился без цветов, но побыстрей! – ответила она дочери и опять выбежала на кухню, чтобы посмотреть в окно. Машины Славы так и не было во дворе.
Вера нервничала все больше и больше. Тщательно продуманный до мелочей вечер в самом начале стал развиваться не по ее сценарию. День рождения Вячеслава должен был явиться днем ее торжества над «подругой»! Время наконец-то подошло. Дольше тянуть уже нельзя, потому что Машка так неудачно забеременела. Но и этот прокол при желании можно выдать за триумф. Хотя лучше, конечно, не выдавать. Лучше пусть будет частная клиника. Маша еще совсем молоденькая, утешится. Время лечит. Оно всех их почти вылечило. От одного только она, Вера, лечиться не желает. От ненависти к подруге! Сегодня уж она спляшет на ее костях! Она специально позвала только Корзунов и Зданевичей, ибо именно они должны сыграть главные роли в ее спектакле. Кстати, у Антона сын – писаный красавец. Куда лучше Андрея! Может, Геннадий Зданевич сумеет понравиться Машке?
Но Зданевичи тоже почему-то задерживались.
Вера хотела уже вернуться в комнату к Кате с Валентином, когда наконец раздался звонок в дверь. Это не мог быть Слава, потому что у него имелся ключ. Значит – Антон со своей жирной коровой-женой! Прежде чем открыть дверь, Вера оглядела себя в зеркало и решила, что очень хороша собой! Специально для этого вечера она купила золотистое шифоновое платье с открытыми плечами и узкой юбкой. По ее подолу был пришит «рваный» волан, который очень красиво развевался при ходьбе. На груди лежала массивная витая золотая цепь. Такие же витые из золотой проволоки серьги спускались до обнаженных плеч. Волосы она заплела в толстую французскую косу. В общем, она сейчас смотрится даже лучше Катьки, а уж Ольга Зданевич на ее фоне будет выглядеть настоящей деревенской квашней.
Вера гостеприимно распахнула дверь. Вместо четы Зданевичей в прихожую ввалился абсолютно мокрый и очень бледный Андрей Корзун.
– Я его, наверно, ранил, тетя Вера, – сказал он, – а может быть, даже убил…
– Кого убил? – спросила Вера, а на звук их голосов в коридор вышла Маша.
– Андрей? – удивилась она, потому что вчера вечером он наотрез отказался прийти на день рождения ее отца. – Почему в таком виде? Мокрый… странный какой-то…
– Погоди… – Вера, до которой вдруг дошел смысл сказанных Корзуном-младшим слов, оттеснила в сторону дочь. – Кого ты… убил?
– В-вашего мужа… В-вячес-слава Андр-реевича К-кудр-ряв-вцева…
– Как… убил? Что ты несешь? – Вера закричала на всю квартиру, и в коридор выскочили испуганные ее воплями Валентин с Катей.
– Что?!! – Катя бросилась к сыну, лицо которого приобрело уже совершенно синюшный оттенок, и начала ощупывать руками его руки, ноги, тело. – Что случилось? Почему ты такой мокрый? Тебе плохо? На тебя напали? Андрюшенька, ну не молчи!
– Эт-тот Андрюшенька утверждает, что… уб-бил С-слав-ву… – Вера вдруг утратила всю свою воинственность и нелепо осела на пол коридора.
– Но этого не может быть! – пронзительно закричала Маша. – Вы что, не понимаете, что этого не может быть! Андрей! Ну скажи им, что ты нелепо пошутил!
Андрей молча съехал по стене на пол прямо под бочок Вере. С его волос струйками стекала вода, и поэтому казалось, что он безостановочно плачет.
Валентин опустился на колено перед сыном и спокойным голосом, без ужимок героя фильма «Кин-дза-дза!», спросил:
– Что случилось, Андрюша? Ты в состоянии говорить?
– Я с-стрелял в В-вячеслава Андр-реевича… – заплетающимся языком ответил он.
– Андрюшка! Ты же обещал! – всхлипнула Маша.
– Что он тебе обещал? – тут же обернулся к ней Валентин. – Говори, Маша. Теперь уж бесполезно скрывать. И даже опасно.
– Он… он обещал отдать пистолет… какому-то… лысому… – рыдала девушка. – Я ничего не понимаю… Почему он стрелял в папу?
– Какой пистолет? Откуда? – все так же деловито и бесстрастно расспрашивал Валентин.
– Не знаю… Черный такой, как настоящий… но стреляет стальными шариками…
– Ф-фу… – выдохнул Корзун-старший. – Это уже лучше… Хотя и шариком можно такого наделать…
– О чем вы тут говорите? – очнулась наконец Вера. – Сыночка своего выгородить хотите? Отвечай, негодяй, – она схватила Андрея за грудки, – где Слава? Что с ним? Куда бежать? Ехать? Что делать-то?
– Он… он там… на дороге в «Галактику»… – еле слышным голосом ответил Андрей. Голова его от Вериной тряски моталась, и во все стороны летели холодные капли.
Вера, не одеваясь, в вечернем голом платье и туфлях на высоченных каблуках бросилась к дверям, но именно в этот момент они открылись, и в коридор вошел Вячеслав Андреевич Кудрявцев собственной персоной. Его лицо было исчерчено слегка запекшимися царапинами, а правую руку бережно и трогательно поддерживала белоснежная медицинская косынка.
– Славка! – бросилась к нему Вера. – Ты жив?!! Слава богу!! – и разрыдалась так, как не плакала, наверно, с юности. Ее косметика оставляла черные и золотистые следы на мужниной куртке, и без того разукрашенной разводами засохшей крови.
– Вер, ну ты что? – гладил ее по плечу Слава. – Ничего же не случилось! Шрамы, говорят, только украшают мужчину. Ну иди! Умойся! – Он начал подталкивать ее к ванной. – А то как же праздновать, когда ты всю свою красоту испортила?
Вера, конечно, не двинулась с места, и Славе пришлось продолжить:
– Представляете! – Он веселыми глазами обвел окружающих, еще не заметив сидевшего на полу Андрея. – Такая ерунда получилась! Въехал в фонарный столб! Сумасшедший дождь! Дорога скользкая! Вот и занесло! Лобовое стекло – в крошки! Даже удивительно! Иномарка – а стекло в крошки! Наверно, подсунули, сволочи, с каленым стеклом! Я еще позвоню в эту чертову фирму!
Слава хотел в красках и с юмором рассказать, как он с трудом отделался от ГИБДД и «Скорой помощи» по причине своего дня рождения, но наконец заметил, что все присутствующие как-то странно молчат, Маша горько плачет, а на полу с совершенно отсутствующим выражением лица сидит мокрый до нитки Андрей Корзун. Улыбка на глазах Кудрявцева увяла, а в дверь опять позвонили. Вера, оторвавшись от мужа, стирая с лица размазавшуюся косметику сдернутым с вешалки шарфиком, открыла дверь. В квартиру вошли Антон, Геннадий и Ольга Зданевичи с большим букетом алых роз и подарочной бутылкой армянского коньяка «Арарат» шестилетней выдержки.
