— Ты правда не хочешь поехать ко мне? — на бегу спросил он Билли.
— Я хочу посмотреть на дам в бальных платьях, — ответил Билли.
Но не посмел признаться, что ему хочется представить себе, будто одна из этих нарядных дам его мама.
Когда Чарли скатился с лестницы, мистер Уидон уже поджидал его у дверей. До выхода оставалась одна минута.
У мистера Уидона всегда был такой издевательский тон, что Чарли очень хотелось ему нагрубить. Но он побаивался дюжего привратника и потому не решился на это, тем более что мистеру Уидону ничего не стоило запереть его в чулане, а то и сделать что-нибудь похуже.
— Спасибо, — выдавил из себя Чарли, когда рослый швейцар отодвинул засов и отпер ключом дверь.
Когда мистер Уидон приоткрыл одну из створок, Чарли проскользнул в образовавшуюся щель и перебежал двор. Он так несся, что чуть не упал. И с радостью увидел на противоположной стороне площади машину дяди Патона.
Дядя Патон, полностью поглощенный разложенной на коленях газетой, даже не услышал радостных воплей племянника.
— Дядя Патон! Вот и я.
— Вот и ты, — глянув на него сквозь темные очки, кисло улыбнулся дядя Патон.
— У нас все в порядке? Я имею в виду Мейзи. Она… она…
— Боюсь, никаких перемен, — вздохнул дядя Патон.
— Извините, что вам из-за меня пришлось выйти на дневной свет. У вас какая-нибудь авария?
— Пока нет.
Патон включил зажигание. Он явно был чем-то расстроен.
— Я? Да-а, я в порядке. Только… ну, я беспокоюсь за твою маму, Чарли.
— А что? — встревожился Чарли.
— Она собирается на Большой бал.
— Мама? Каким образом? Ее же никогда не приглашали. Да ее туда и не пустят. А с кем она пойдет, моя мама? Не может быть! — не поверил Чарли.
— И тем не менее.
Патон надавил на педаль, и их вынесло с площади.
ДНЕВНИКИ БАРТОЛОМЬЮ
Дядя Патон выбирал путь, позволяющий ему избегать какого бы то ни было уличного освещения. Необходимость этого подтвердил град осколков светофора, на который дядя случайно бросил взгляд.
Терпение — великая вещь, но Чарли буквально забросал дядю вопросами. Дядя ничего толком ответить не мог, хотя предполагал, что приглашение пришло из «Империи», магазина, приславшего злополучных креветок.
— Может, они хотят загладить случай с Мейзи? — предположил Чарли.
Дядя Патон покачал головой:
— История с Мейзи не случайность. Они хотят полностью устранить меня от дел, вывести из строя. Да и поведение твоей мамы в последние дни наводит меня на мысль, что это приглашение не просто компенсация. Она вся прямо светится.
— Светится? — Чарли никогда еще не слышал, чтобы так говорили о маме.
— Сейчас поймешь, что я имею в виду. — Дядя Патон затормозил около номера девять. — Она сегодня не на работе.
Дядя еще не успел достать ключи, а Чарли уже взлетел по ступеням.
— Мама! Мамочка! — вбежав в прихожую, заорал он.
Из кухни моментально выскочила бабушка Бон:
— Тихо! Ты уже большой, чтобы так звать свою мать.
— Хочу, чтобы она знала, что я вернулся. — И Чарли, пока бабушка не остановила, понесся наверх, перепрыгивая через ступеньки.
Он нашел мамочку в маленькой комнате под самой крышей. Первое, что бросилось ему в глаза, когда он открыл дверь, было бальное платье. Темно-синее, с тонкими бретелями и узкой талией, оно поблескивало из глубины раскрытого шкафа.
— Тебе нравится, Чарли? — спросила сидящая у туалетного столика Эми Бон.
И волосы у нее стали другими: блестящими и гладкими, со светлыми прядями — прямо как на фотографии с обложки глянцевого журнала.
— Мам, зачем тебе идти на этот бал?
— Ну не дуйся, Чарли. — Незнакомое, действительно светившееся лицо Эми Бон улыбнулось ему в зеркале. — Хочу немного развлечься, выйти в свет и снова поблистать.
Она сияла и была, оказывается, совсем не старой.
Чарли не верил своим глазам:
— А с кем ты идешь?
— С мистером Ноблем. Это новый хозяин «Империи». Очень приятный человек. Он тебе понравится, Чарли.
— Понравится? Мне? С чего бы это?
— Он хорошо ко мне относится. Разве тебе это не важно, Чарли? Я чувствую себя совсем по-другому. И он говорит такие красивые слова!
Чарли подошел к шкафу и потрогал гладкую материю. Ему показалось, он ощущает колдовство.
— Это платье шила не тетя Венеция?
— Ой, Чарли, конечно нет! Я видела, как продавщица упаковывала его.
— Небось, стоит целое состояние, — пробормотал Чарли.
— Это подарок, — немного смущенно призналась Эми.
Чарли подумал: «Похоже, мама угодила в капкан».
— Ты не должна оставлять Мейзи! Замороженную. Ты же говорила, что никогда не бросишь ее! — выпалил он.
— Не глупи, Чарли! Даже если она… оттает, то дома всегда дядя Патон. А если не можешь сказать ничего хорошего, то лучше уходи.
У Чарли опустились руки. Он понял: битва проиграна. Каким же оружием бороться с человеком, при помощи красивых слов укравшим у него маму? Он поплелся из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
По дороге он заглянул к Мейзи. Она так и лежала в ванне.
Кто-то накрыл ее глаза повязкой, и теперь она больше напоминала разбойницу, чем замороженную бабушку. Если бы не розовый свитер.
Чарли пошел в кухню.
— Ты, наверное, голоден? — спросила бабушка Бон.
— Нет, спасибо, я поел.
— Я и не предлагаю, а только спрашиваю, — не отрываясь от газеты, уточнила бабушка.
— Корзину приносили? — спросил Чарли.
— Конечно. Патон к ней и не прикоснулся, бедняжка. А там были такие вкусности! — причмокнула бабушка Бон.
— И ничего не осталось?
— Ни крошки.
Чарли вздохнул, поднялся наверх и постучал в дядюшкину дверь.
— Входи, милый, входи, — отозвался дядя Патон.
Чарли вошел и присел на краешек ужасно неаккуратной дядиной постели. Дядя распихивал какие-то бумаги по ящикам стола.
— Вы правы, дядя Патон. Мама не просто светится. Мне кажется, она околдована, — уныло признал он.
— Вот и мне это показалось. — Дядя крутнулся на вращающемся кресле и воззрился на Чарли. — Но послушай меня, мой дорогой. Не так уж все плохо. У меня есть для тебя новости.
