Кэрол зашевелилась рядом со мной, выслушивая подробности моей тайной жизни, но сейчас мне было не до этого. Сейчас я думал о другой женщине, с которой был коротко знаком. Я думал о том, что в обоих лагерях есть люди, которые не переносят и мысли о том, что можно вступать в близкие контакты с неприятелем, даже в самых что ни на есть патриотических целях.
Итак, Вадя, не думая предать свою страну, погибла от рук своих же, потому что одна злобная недоверчивая особа неправильно истолковала ее поведение. Что ж, ничего нового в этом для меня не было. Такая возможность приходила мне в голову, когда я попытался обдумать случившееся.
- Вон остров, - внезапно подал голос Гашек. - И вон катер. Точно по расписанию.
Я посмотрел вниз и увидел и остров в виде полумесяца, и черный рыбацкий катер.
- Не бойтесь, миссис Лухан, - продолжал Гашек, - пас подберут почти сразу же, так что вы не успеете и промокнуть.
Он говорил слишком уж заботливо, слишком мягко, а Присцилла слишком уж тщательно следила за мной. В ее взгляде было что-то, чего я не мог понять. Я никак не мог взять в толк, почему в ее отношении ко мне столько личной ненависти и злорадства. В отношениях между агентами - даже между агентами враждующих стран - это было просто непрофессионально.
- Конечно, никто не предполагал, что Лора погибнет из-за вашей любви к стрельбе, - снова заговорила она. - Я этого вам не прощу, Хелм. Вы убили ее, и вы за это заплатите. Очень скоро заплатите.
Она была вполне миловидна, но я снова заметил в ее лице ту странную сухость, которую ранее принял за увядшую девственность. Теперь я понял, что это нечто совсем иное. Мне вспомнились слова рыжеволосой: если вдуматься, я не уверена, что она любит мальчиков. Если так, то это объясняло многое в Присцилле Деккер, в том числе и то, что ее эротика никогда не выглядела убедительной, даже когда она завлекала меня к себе в номер с целью совращения. Это также объясняло холодную ненависть в ее взгляде, и я вдруг понял, что все эти разговоры о спасательных жилетах и высадке - чушь, потому как нам с Кэрол, по их планам, не суждено покинуть этой кабины. Нас просто держали в послушании до тех пор, пока не настал черед захлопнуть дверь у нас перед носом под аккомпанемент нескольких револьверных выстрелов - и отправить нас на дно вместе с самолетом.
От нас ведь не было никакого толка. Нас пришлось захватить в полет, потому что не было возможности спокойно избавиться от нас раньше. Да, дело принимало скверный оборот. Я-то надеялся узнать побольше, но, похоже, оказался в тупике. Придется, пожалуй, пересаживаться на другой трамвай, если я хочу проехать дальше.
Я посмотрел на девицу на переднем сиденье и, злобно усмехнувшись, сказал:
- Ну и что! Подумаешь, убил. Любовницу потеряла? Найдешь себе новую!
Кэрол охнула, услышав мои грубые слова, и схватила меня за руку. Меня, признаться, начала раздражать эта ее механическая манера, но я не спускал глаз с Присциллы, ожидая ее реакции, и реакция не заставила себя долго ждать. Ее лицо побелело, глаза превратились в щелочки, а палец был готов нажать на спуск. Я громко крикнул, словно подавая условный сигнал.
- Кэрол! Давай!
На мгновение Присцилла отвела взгляд, что позволило мне дотянуться до ее револьвера и оттолкнуть его в сторону, когда он выстрелил. В тесной кабине выстрел прозвучал оглушительно.
Мгновение-другое Гашек сидел неподвижно. Входное отверстие от пули справа на затылке было маленькое и четкое, но выходное с левой стороны большое и рваное. Стекло слева было забрызгано кровью и чем-то еще. Затем он подался вперед к рычагам управления, а самолет стал пикировать прямо в Море Кортеса с высоты пять тысяч футов.
Глава 20
Я, конечно, вовсе не имел в виду такой поворот событий. Лично я был бы рад оставаться образцовым пленником на протяжении всего полета. Эти летательные аппараты, как я уже говорил, меня пугают. С другой стороны, попытка исследовать глубины Калифорнийского залива в крылатом гробу из плексигласа и металла пугала меня еще больше.
Я всего лишь хотел обезоружить Присциллу, уповая на то, что Гашек не сможет оторваться от управления самолетом. С безумным чехом я планировал разобраться позже. Это было непросто, поскольку у того, кто ведет самолет, есть определенные преимущества перед тем, кто наставил на него пистолет, если пассажир, конечно, не решился на самоубийство. Однако, когда начинаешь хватать чужой револьвер в тесной кабине, может случиться всякое.
Самолет по-прежнему снижался, постепенно набирая скорость. Мне страшно хотелось туже пристегнуть ремень, закрыть глаза и призвать на помощь Всевышнего. Увы, это было не самым практичным решением хотя бы потому, что мои религиозные навыки находятся в весьма зачаточном состоянии, а если хочешь, чтобы молитва сработала, тут уж нужен первоклассный специалист.
Я вспомнил, что где-то читал про легкие современные самолеты: они обладают удивительной способностью самостоятельно выбираться из трудных положений, если только предоставить им шанс. Я вздохнул, отстегнул свой ремень и, подавшись вперед, столкнул покойника с кресла пилота.
Кэрол вцепилась в мой пиджак и издавала какие-то перепуганные звуки, которые я оставил без внимания. Я уже знал, что она не умеет водить самолет, а сейчас это было самое главное. Присцилла, скорчившись между сиденьем и приборной доской, широко открытыми от ужаса глазами смотрела на труп Гашека, словно ожидая, что он оживет и снова возьмется за рычаги.
Было и так ясно, что она понятия не имеет, что делать, иначе бы она уже вышла из оцепенения, но я все-таки крикнул:
- Водить самолет умеете?
- Что? - обернулась она в мою сторону.
- Самолетом управлять умеете? Она отрицательно покачала головой.
- Нет, а вы? О Боже! Что теперь будет?! - Все еще обнимая одной рукой Гашека, я нацелил на нее револьвер и застрелил ее. Она безучастно, пустыми глазами поглядела на меня и упала мертвой у правой двери. Очень мило с ее стороны. Хорошо, что не рухнула на приборную доску.
Кэрол снова дергала меня за рукав и кричала:
- Мэтт, ты сошел с ума?
Я вглядывался в приборную доску в надежде на вдохновение. Мне не раз случалось видеть приборы в разное время, и я порой коротал время в перелетах, пытаясь понять, что представляет собой та или иная стрелка. Я даже задавал разные глупые вопросы. Теперь настало время собрать воедино все обрывки информации.
- Мэтт...
- Убери ее оттуда, - сказал я, не оборачиваясь. - Выкинь.
- Что?!
- Ты оглохла? - рявкнул я. - Открой дверь и выкинь ее из самолета. А потом помоги мне...
- Но ты ее убил!
- Хватит, Кэрол, - с досадой воскликнул я, глядя в сторону. - У нас на руках труп и неуправляемый самолет. Ты еще хочешь, чтобы мы оставили для забавы опасного неприятельского агента? Да, я убил ее. Что еще мне оставалось делать? Если бы я этого не сделал, она бы устроила нам черт знает что, как только ее отпустил бы страх, а я был бы слишком занят, чтобы помешать ей. Так что выбрось трупы, а я попробую что-нибудь сделать с этой чертовой машиной, пока она не утопила нас в этом коктейле.
