Холли тосковала по Сэму.
— Он уехал, так как думал, что ты выбрала Брэда, — повторила Кларисса, должно быть, в тысячный раз. — Позвони ему. Я дам номер.
Холли отрицательно мотнула головой:
— Не смею. Что, если я ему больше не нужна? Что, если он меня возненавидел?
Она поставила железную кочергу на место и уселась на диван. В углу валялись подушки с розовой бахромой, на которые она положила ушибленную ногу Сэма. Все здесь напоминало о нем. Схватив подушку, она прижала ее к себе.
— У меня остались воспоминания. По крайней мере я могу помечтать о том, что могло быть. — Она содрогнулась. — Мне не нужна правда. Я так подло обошлась с ним напоследок! Разве он когда-нибудь простит меня?
— Ни за что, — согласилась Кларисса. — Сейчас он, вероятно, втыкает иголки в твою куклу и рассказывает чужим людям, как ему повезло, что он убрался отсюда.
Холли закрыла лицо подушкой. Подруга, наверное, права. До чего же ей плохо!
— Знаешь, я вчера вечером даже заказала цыпленка по-китайски. А днем раньше пиццу от Анджело, — донесся из-за подушки потерянный и приглушенный голос Холли. Она подняла голову. — Без Сэма все как-то не так.
Холли перебралась спать в гостевую комнату на кровать Сэма. Хуже всего, что она даже не сменила простыню. Ей казалось, что та хоть и слабо, но все же чудесно пахнет им. Она сходит с ума.
Кларисса взвизгнула:
— Я шучу! Боже, проверь головку, Холли. Сэм любит тебя. Любит! Если б ты видела его лицо, когда он уезжал!
Чуть опустив подушку, Холли выглянула из-за нее.
— Правда?
Подруга всплеснула руками:
— Что, по-твоему, я пытаюсь втолковать в твою тупую башку вот уже три дня?
— Тем не менее я не отважусь набрать его номер. Не могу поверить.
— Звони.
Холли затрясла головой:
— Не могу.
— Ты можешь узнать правду только одним образом, — заметила Кларисса.
— Ты не пожалеешь? — осведомился у Сэма хозяин дома, бросив ему через кухонный стол соглашение об аренде.
— Нет. — Бегло просмотрев документ и небрежно подписав, Сэм вернул бумаги. Дело сделано.
Рядом сидела ягодка Джиллиан Холл. Два ее малыша — мальчик и девочка с одинаковыми белокурыми кудряшками — шумно возились в его гостиной. Слышались стук игрушек и детский смех.
— Надеюсь, они ничего не сломают, — произнесла Джилли, обеспокоенно посмотрев на Сэма.
— Кстати, — подмигнув домовладельцу, сообщил Маккензи, — квартира сдается с мебелью, а я уверен: она не в лучшем состоянии.
— Слушай, не такой уж я и скверный хозяин, — возразил домовладелец. — С мебелью порядок. — Он подозрительно уставился на Сэма. — Ты не пожалеешь о сделанном? Может, передумаешь? Ты ведь теряешь прекрасное дешевое жилье.
— Я же сказал, что нет. — Маккензи встал. Мужчины обменялись рукопожатиями. — Спасибо за все. Только не поднимай для Джилли плату, хорошо? У нее имеется соглашение, помни!
— Да ладно. — Взяв себе один экземпляр соглашения, домовладелец направился к двери, бормоча, что прежде здесь детей не бывало.
«Ну, с этим все обойдется», — подумал Сэм. Когда он въехал сюда, домовладелец во всеуслышание заявил: «Прежде студенты тут не проживали».
К тому же он услышал, как тот сказал ягодке, что у нее славные карапузы. У малого доброе сердце, хоть порой он и сотрясает воздух пустыми угрозами.
Взяв последнюю коробку с вещами, Маккензи прошел в гостиную, чтобы попрощаться с детьми. Джилли последовала за ним.
— Квартира что надо, — сказал он ей. — Надеюсь, вы будете тут счастливы. Мне всегда было здесь просторно, все-таки две спальни.
Ягодка улыбнулась:
— Будем, профессор! У детей раньше не было собственной комнаты. Они так довольны!
Джилли и сама сияла от счастья. Сэм улыбнулся ей. Переезд творит странные вещи, ведь прежде ему было не до улыбок. После утраты Холли жизнь потеряла смысл.
Пожелав Джилли удачи и услышав в ответ «до свидания», он вновь поднял коробку и понес ее к своему грузовичку. Торопиться ему было некуда.
Неожиданно вдали пронзительно загудела машина.
Сэм обернулся на звук и, прикрыв глаза ладонью, посмотрел вдоль улицы. На него, гудя изо всей мочи, несся небольшой белый кабриолет с открытым верхом. За рулем сидела Холли.
Судя по скорости, она собиралась его задавить. Пожалуй, три дня в обществе Брэда свели ее с ума. Маккензи полагал, что этот малый и не на такое способен.
Девушка вырулила на посыпанную хрустящим песком стоянку и, не открывая дверцы, выпрыгнула из машины. Сэм протер глаза. У него, должно быть, галлюцинации. Или он спит и видит сон. Холли была слишком привержена правилам приличия, чтобы выпрыгивать из автомобиля, особенно когда на ней то белое, притягивающее взоры платье — и оно вправду на ней.
— Сэм!
— Холли?
— Трудно же тебя отыскать.
Бросившись в его объятия, она прильнула к нему. Она здесь. Сэм всегда знал, что Холли будет его, а как — не важно.
— Я приехала прямо сюда, — глотая слова, промолвила девушка, — нет, сначала заехала в университет, а тебя там нет. Тогда поехала по адресу и заблудилась. Я кружила здесь, пока не увидела твой грузовичок, и вот я тут.
Она остановилась перевести дух, а затем вновь затараторила. Ему не удавалось и слова вставить.
— Сэм, мы с Брэдом расстались. На сей раз навсегда. Я ужасная дуреха. Ты простишь меня? Прошу, прости, я так жалею о случившемся!
Холли замолчала и взглянула на загроможденное коробками сиденье грузовичка.
— Куда ты едешь?' — с посерьезневшим лицом осведомилась она.
— Я…
— Это из-за меня? Ты хотел уехать до моего приезда? Так? Я убью Клариссу, если именно она позвонила тебе.
Она обмякла в его объятиях, чуть не рыдая. И красивая, как никогда. Сэм притянул Холли к себе и поцеловал. Когда он снова поднял голову, земля качнулась у нее под ногами. Сэм воспользовался этим и пустился в объяснения.
— Кларисса мне не звонила, — произнес он. — Я…
Холли аж задохнулась:
— О нет… ты проиграл дело по этике поведения преподавателя, верно? Не могу поверить, что эти…
— Нет, не проиграл. Фактически забавное обвинение Малькольма не приняли… высмеяли, так вернее.
На самом деле не было даже разбирательства. Однако извещения об этом где-то затерялись, пока он переезжал из Тусона в родительский дом, а из него к Холли. Лишь вернувшись, Сэм узнал, как обстоят дела.
— Я уволился, — сообщил он. У нее расширились зрачки. — Я получил место преподавателя в другом колледже, — пояснил Маккензи, — там не придется вступать в склоку с таким кретином, как Малькольм Джеффриз. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на подобных ослов.
