Труба подхватил скачущую пластину и вскинул её на плечи. Броня своего рода. Полицейские защитные комбинезоны были прошиты микронитями, рассеивающими нейтринные заряды и даже звуковые волны, но «тупорылы» не применялись уже много десятилетий, поэтому комбинезоны не были предназначены для отражения их лучей. Разряд «тупорыла» прожигал ткань, как рисовую бумагу.
Труба подтолкнул брата в спину.
– Готов?
Возможно, Шкряб кивнул, а может, это он так задрожал.
Труба подобрал под себя ноги и прижал панель к спине. Будем надеяться, пару попаданий она отразит. А потом щитом для Шкряба станет тело его брата. Ещё одна молния. Прямо между ними и торговым центром. Через мгновение пламя прожжет дыру в асфальте. Самое время бежать. Прямо в огонь.
– Опусти забрало.
– Зачем?
– Я велел опустить забрало, капрал!
Шкряб подчинился. Спорить можно с братом, но не с командиром.
Труба положил ладонь на спину Шкряба и толкнул. Сильно.
– Пошел, пошёл, пошёл!
И они побежали – прямо сквозь ревущее, яростное пламя. Труба услышал, как трещат и рвутся микронити комбинезона, пытающиеся справиться с нестерпимым жаром. Кипящая смола прилипала к ботинкам, начали плавиться резиновые подошвы.
Они миновали пламя и, спотыкаясь, помчались к двойным дверям центра. Труба стер копоть с забрала. Полицейские ждали его, укрывшись за щитами. Двое медиков-кудесников уже сняли перчатки, готовясь возложить руки на раны и мгновенно начать процесс исцеления.
Оставалось десять метров.
Они продолжали бежать.
Но гоблины тоже увидели цель. Огромный пучок лазерных разрядов пролетел совсем рядом и окончательно уничтожил то, что осталось от витрины торгового центра. Голова Трубы дернулась, когда в его шлем попал один из разрядов. Гоблины продолжали обстрел. Несколько разрядов попали между лопаток. Стальная вывеска выдержала.
Рядом с братьями упала очередная шаровая молния. Ударная волна подняла капитана в воздух, как воздушного змея, бросила на спину брата и пронесла их обоих сквозь разбитые двери. Стена из полицейских щитов мгновенно сомкнулась за ними.
– Шкряб… – прохрипел капитан Келп сквозь боль, шум и копоть. – С ним всё в порядке?
– Абсолютно, – откликнулся старший медик, переворачивая Трубу на живот. – А вот на вашей спине к утру расцветут несколько хороших синяков.
– От майора вестей не приходило? – спросил Келп, одновременно пытаясь отбиваться от назойливого медика.
Кудесник покачал головой.
– Ничего не слышно. Крут бесследно сгинул, а Дубину вернули звание майора. Более того, поговаривают, что за заговором стоит Жеребкинс.
Труба побледнел – и вовсе не от боли в спине.
– Жеребкинс?! Не может быть!
От отчаяния он даже заскрипел зубами. Жеребкинс и майор. Стало быть, иного выхода у него нет. Ему придётся сделать то, что раньше он видел только в кошмарных снах.
Капитан Келп приподнялся на локте. Воздух над их головами дрожал от лазерных разрядов. Очень скоро гоблины ворвутся в центр. Да, другого выхода нет.
Труба сделал глубокий вдох.
– Ладно, ребята. Все слушайте меня. Отступаем к Полис-Плаза.
Полицейские замерли. Даже Шкряб перестал рыдать. Отступать?
– Все слышали? – рявкнул Труба. – Отступаем! Мы не можем удерживать улицы без оружия. Всё, уходим.
Не привыкшие к поражениям полицейские нерешительными перебежками направились к запасному выходу. Называйте это отступлением, называйте тактическим маневром, но всё равно это было бегство. И кто бы мог подумать, что такой приказ отдаст сам Труба Келп?
Арктический терминал
Артемис и его спутники укрылись в помещении терминала. Элфи проделала весь путь на плече Дворецки. Сначала пару минут она громко протестовала, но потом майор приказал ей заткнуться.
– Ты только что перенесла сложную операцию, – сказал он. – Так что помолчи и займись лечебной гимнастикой.
Сейчас Элфи нужно было постоянно разрабатывать палец, чтобы правильно срослись сухожилия. Она должна была выполнять все те движения, которые её палец частенько производит в обычной жизни. К примеру, делать вид, будто нажимает на курок.
Наконец Элфи, Крут, Дворецки и Артемис сгрудились вокруг осветительного куба в пустынном зале отправления.
– Вода есть? – спросила Элфи. – После этого исцеления очень хочется пить.
Крут подмигнул ей, что случалось с ним не часто.
– Сейчас я покажу тебе один маленький фокус, – пообещал он. – Этой штуке я научился, когда ещё вовсю участвовал в полевых операциях.
Он снял с ремня большой патрон с тупым носиком, сделанный как будто из плексигласа и заполненный прозрачной жидкостью.
– Этим не напьешься, – заметил Дворецки.
– В нем воды больше, чем ты думаешь. Это так называемый гидропатрон, то есть миниатюрный огнетушитель. Вода находится в сжатом состоянии, чтобы занимать меньший объем. Ты стреляешь этим патроном в огонь, и от удара вода переходит в своё обычное состояние. Всего в гидропатроне пол-литра, но эти пол-литра находятся под чудовищным давлением. Ты можешь вылить на огонь сто литров воды, но от одного гидропатрона будет куда больше пользы. Мы называем эти штуки «шипучками».
– Превосходно, – сухо заметил Артемис. – Вот только из чего вы будете стрелять? Ваше оружие выведено из строя.
– А зачем нам оружие? – ухмыльнулся Крут, доставая огромный нож. – «Шипучку» можно использовать и в ручном режиме.
Он направил тупой конец патрона на котелок и острием ножа вскрыл крышку. Струя с шипением устремилась в сосуд.
– Угощайся, капитан. И пусть потом никто не говорит, что я не забочусь о своих подчиненных.
– Умно, – признал Артемис.
– Самое удобное, – продолжал майор, убирая пустую «шипучку», – что гидропатрон можно использовать много раз. Достаточно бросить капсулу в сугроб, и компрессор мигом наберет в себя прежнее количество воды. Больше всех тут доволен Жеребкинс – не происходит разбазаривания полицейского имущества.
Элфи сделала большой глоток, и скоро здоровый румянец вернулся на её щёки.
– Итак, мы попали в засаду Б’ва Келл, – сказала она. – Что всё это значит?
– Это значит, что где-то произошла утечка информации, – ответил Артемис, грея руки у тускло светящегося куба. – Мне казалось, что наша операция сверхсекретная. Даже ваш Совет и тот ничего о ней не знал. В курсе был только кентавр, которого, кстати, среди нас нет.
Элфи вскочила на ноги.
– Жеребкинс! Этого не может быть.
Артемис умиротворяюще поднял руки.
