Кайл нахмурился, хотел что-то сказать, но осекся.
— О чем ты, Мод?
— Ты говоришь, что любишь меня. А тебе не приходило в голову, что, если б ты сказал об этом прошлой ночью, мне было бы легче самой открыться в своих чувствах, вместо того чтобы так старательно их прятать?
— Твоих чувствах? — ошеломленно переспросил Кайл. — Да ведь ты же ненавидишь меня! Потому я и не сказал, что… — Он оборвал себя и выругался сквозь зубы, заливаясь темным румянцем.
— Что ты не сказал? — резко спросила Мод.
— Что операцию для твоего отца можно было в порядке срочности устроить через Национальную Службу Здравоохранения. Что вы могли бы справиться и без моей помощи. До моего появления мама уже начала улаживать все формальности, но согласилась, чтобы я взял это на себя. Понимаешь, я хотел не просто заплатить за операцию, но обеспечить будущее твоих родителей, как они когда-то обеспечили мое, а заодно и получить превосходный предлог видеться с тобой каждый день. Только все мои труды пошли прахом, верно? Я вступил в сделку с совестью, чтобы заставить тебя чувствовать ко мне благодарность, но ничто, ничто на свете не может одолеть твоей ненависти.
— В самом деле? — мрачно осведомилась Мод. — Значит, потому меня бросает то в жар, то в холод, стоит тебе только подойти ближе? Потому я ни разу в жизни не подпустила к себе другого мужчину? Потому я мечтаю о том, чтобы выносить твоего ребенка? Ох, Кайл! — воскликнула она, смеясь и плача одновременно, когда он притянул ее к себе и лихорадочно ощупал, словно не доверяя собственным глазам.
— Шесть лет, — наконец выдохнул Кайл. — Целых шесть лет я мечтал о том, как однажды услышу от тебя эти слова, а теперь не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я был уверен, что ты меня ненавидишь.
— И я тоже так думала до недавних пор, но еще до того, как мы вместе провели ночь, я уже поняла, что ошибалась. О, Кайл!..
— Молчи! — севшим голосом перебил он. — Лучше поцелуй меня.
Мод так и сделала, и прошло много времени, прежде чем они наконец оторвались друг от друга.
— Знаешь, я ведь и так помог бы твоим родителям, — хрипло сказал Кайл, не размыкая объятий. — Я люблю их. Мод, но ушел из вашего дома ради…
— Ради моего блага, — вполголоса договорила она. — Знаю. Мне было очень больно сознавать это, Кайл, и еще больнее знать, что из-за меня родители лишились радости быть с тобой.
— К черту прошлое! Давай поговорим о будущем. Нашем будущем. Ты станешь моей женой?
— Если ты хочешь. А знаешь, чего я хочу сейчас? Сгрести тебя в охапку, уложить прямо здесь, перед камином и ласкать до тех пор, пока ты не забудешь обо всем на свете, кроме меня! Дважды в жизни мне казалось, что я навеки потерял тебя, Мод. — Голос Кайла сорвался. — Третьего раза не будет. Я тебя никуда не отпущу, даже не проси. Так что если ты не хочешь меня, скажи об этом прямо сейчас.
Крепко обняв Кайла, прильнув губами к его губам и чувствуя, что тает в его объятиях, Мод дразняще прошептала:
— Я не хочу тебя.
Но Кайл этих слов уже не слышал. Он подхватил ее на руки, и кровь в ее жилах вскипела, предвкушая скорое блаженство. Таблетки так и валялись на полу, но о них уже никто не вспомнил. Отсвет пламени играл на шелковисто-нежной коже Мод, оттенял смуглое мускулистое тело Кайла. Он овладел ею нетерпеливо и страстно, и волна восторга накрыла их с головой. Мод так и заснула в его объятиях, но, проснувшись, обнаружила, что Кайла нет рядом. Он укрыл ее своим халатом и положил около большой белый конверт, на котором было написано ее имя.
Мод распечатала конверт, и тут в гостиную вошел Кайл, в другом халате, с бутылкой шампанского и парой бокалов.
— Твой подарок на Рождество, — пояснил он, усаживаясь рядом с Мод, которая потрясенно смотрела на два билета на самолет, приколотые к рождественской открытке.
— Думаешь, я не знал, как тебе хочется отпраздновать Рождество с отцом и матерью? Я собирался вручить тебе конверт утром — этакий особый рождественский сюрприз, — зато теперь мне не придется ждать до утра, чтобы увидеть, как твои глаза горят от радости. — Кайл разлил шампанское и протянул один бокал Мод.
— За нас и за будущее! — провозгласил он, и Мод глотнула пенную искристую влагу. Счастье вскипало в ней пузырьками шампанского.
— Обними меня, Кайл, — прошептала она, прижимаясь к нему, — обними покрепче, чтобы я наконец, поверила, что это не сон!
Много лет спустя, когда сын спрашивал у них, почему его назвали Ноэлем, если он родился в сентябре, Мод улыбалась Кайлу, и он улыбался ей в ответ, зная, что оба они вспоминают сейчас тот далекий сочельник, когда их любовь пришла к счастливому завершению и когда, как подозревала Мод, был зачат их первенец.
