Я похлопал по его руке своей, той, что была свободна.
— Обещаю тебе, Ян Эгиль! Я сделаю все, что в моих силах. Тебе здорово повезет, если всплывут доказательства того, что ты мне сейчас рассказал: улики, свидетельские показания, не знаю, что еще… Но в одном ты должен быть совершенно уверен: мы поможем тебе. Все мы.
— Помоги мне, Варг! Ты! Ты должен мне помочь! — умолял он.
— Да. Да. — Я был в замешательстве — насколько, оказывается, он доверял именно мне. — Я помогу тебе, Ян Эгиль. Я тоже. Всем, чем смогу.
Больше я ничего не мог ему пообещать. Я сомневался, что у меня даже это получится, но был готов к гораздо более обстоятельному разговору с Йенсом Лангеландом, и не только о двойном убийстве в Аньедалене, но и — с не меньшим интересом — о несчастном случае, который произошел десять лет назад в Вергеландсосене…
Он медленно отпустил мою руку, настойчиво, с мольбой вглядываясь мне в лицо.
Еще мгновение мы сидели молча, а потом я кивнул, поднялся, помахал ему рукой и пошел к двери. Перед тем как открыть ее, я обернулся.
Он не ответил — опять смотрел не на меня, а в стол.
Я тихо открыл дверь и вышел.
28
Увидев меня, помощник ленсмана, который дежурил возле двери, встал, коротко кивнул и вошел в кабинет, где остался Ян Эгиль. Я слышал, как он что-то спросил, прежде чем за ним закрылась дверь. Почти сразу же он вновь появился на пороге и крикнул в коридор:
— Он голодный! Принесите кто-нибудь пиццы и колы!
Стандаль услышал, вышел в коридор и отдал приказ полицейскому принести еду.
Йенс Лангеланд и женщина, которая, очевидно, была адвокатом Силье, сидели у стола в приемной. Когда я вошел, оба поднялись со своих мест и выжидающе на меня посмотрели.
Меня представили коллеге Лангеланда — женщине с короткими темными волосами, маленькой и живой, похожей на француженку, в короткой серой юбке и черном обтягивающем свитере. Судя по выговору, она была из Центральной Норвегии, может, из Трёнделага.
— Ойгунн Бротет, — представилась она с легкой улыбкой. — Я адвокат Силье.
— Да я и сам догадался. Варг Веум, частный детектив.
Сзади меня тихо фыркнул Стандаль. Я повернулся к нему.
— Ну, Веум, чего он от тебя хотел?
— Не уверен, что могу вас в это посвящать. Но должен вам признаться, что никакого признания я от него не получил. Скорее наоборот.
— Другими словами, он наврал вам, так же как и нам?
Лангеланд отреагировал молниеносно:
— Я попросил бы вас воздержаться от подобных выражений, господин ленсман! Полиция пока не предоставила ни единой улики против моего клиента, и мы знаем, что признательные показания дал другой человек.
— Хочу заметить, что этим показаниям не верит ни один из нас! — резко сказала Ойгунн Бротет.
— Вот именно! — согласился Стандаль. — Мы только что допросили юную даму… Силье Твейтен. Находимся, так сказать, под сильным впечатлением. На вопрос, какие действия она произвела с винтовкой, ответ мы получили весьма расплывчатый. Она не имеет ни малейшего понятия, как снимать ружье с предохранителя и как его заряжать. Спросить меня — так эта девочка в жизни своей в руках оружия не держала.
— А вы уверены, что орудие убийства — та самая старая винтовка «маузер»? — поинтересовался я у него.
— В самое ближайшее время криминалисты и патологоанатомы закончат экспертизу. И я очень удивлюсь, если это не «маузер».
— Единственное, что можно утверждать об этом оружии, — что именно его взял с собой Ян Эгиль, когда убежал в горы.
— Да, точно! Убежал. Почему, хотел бы я знать, если он, как вы считаете, невиновен?
— Потому что у него травмированная психика, — напомнил я. — И я вам вчера об этом говорил.
— Да-да. Вы рассказывали, Веум, но…
— К тому же Грете Меллинген сообщила мне подробности, которых я раньше не знал, — об убийстве отца Силье в семьдесят третьем году.
Лангеланд утвердительно кивнул:
— Да-да, адвокат Бротет тоже со мной поделилась. Ходили слухи, что Клаус Либакк был замешан в убийстве родного отца Силье. Месть — очень сильный мотив. Достоверный мотив, должен сказать.
— Какие у вас основания делать такие выводы, осмелюсь спросить? — разгневанно посмотрел на него ленсман. — Девочке было тогда пять лет!
— Да, но тем не менее… — В голосе Лангеланда появились назидательные нотки, как будто он уже выступал на заседании суда. — Двойное убийство здесь, убийство в тысяча девятьсот семьдесят третьем, несчастный случай, повлекший за собой смерть, в семьдесят четвертом. И оба ребенка замешаны в этих жутких событиях.
— Так же, как и Терье Хаммерстен, — добавил я.
Стандаль, казалось, сейчас взорвется.
— А это еще кто такой, черт возьми?!
— Терье Хаммерстен был в местном розыске по делу об убийстве в семьдесят третьем году. Вы не в курсе? — подлил я масла в огонь.
— Тогда я еще тут не работал. Но документы я, разумеется, подниму.
— Так вы еще этого не сделали? — язвительно спросил Лангеланд.
— У нас есть и другие дела! — злобно буркнул ленсман.
— А в семьдесят четвертом Терье Хаммерстен сожительствовал с родной матерью Яна Эгиля, Метте Ольсен.
Стандаль уставился на меня:
— А при чем здесь?…
— В том году был убит приемный отец Яна-малыша.
— Но дело раскрыто, Веум, — резко сказал Лангеланд. — С ним все ясно.
Я встретился с ним глазами.
— Вы уверены? А вот мне известно совершенно новое объяснение тому, что тогда произошло. От самого Яна-малыша! Может быть, Вибекке Скарнес вовсе и не должна была сесть тогда в тюрьму.
Лангеланд побледнел:
— Что вы сказали? Что он…
Я многозначительно взглянул на него.
— Давайте вернемся к этому чуть позже.
— Ну что ж. Да мне и неинтересны давно раскрытые дела. — Лангеланд с благодарностью посмотрел на меня и сделал знак указательным пальцем: у нас договор.
Я обернулся к Ойгунн Бротет и спросил:
— Как Силье и ее родители?
— Они как раз сейчас возвращаются домой.
— Вы что, и сегодня ее отпустили? — с удивлением обратился я к Стандалю.
Он озабоченно взглянул на меня:
— Она же еще ребенок… Мы посоветовались с адвокатом Бротет и фру Меллинген и решили: учитывая, что никто из нас не верит в ее показания, отпустить ее домой. Но с ними постоянно находится сотрудница нашего отдела, так что при первой же необходимости Силье доставят в отдел.
