— Нет! — Девушка опустилась на стул. — И к нему это не имеет никакого отношения. Я хочу, чтобы вы помогли мне как можно быстрее все уладить и…
— Так ты не вернешься? — Бен снял ноги со стола и встал. — Ты хочешь сказать, что уезжаешь навсегда?
— Я уезжаю навсегда. Это… — Она замолчала, пытаясь унять дрожь в голосе. — Когда ближайший самолет?
— Ты его пропустила. «Хуппер» вылетел сегодня утром. Эй!
Лицо Лонни стало серьезным, он наклонился и посмотрел ей в глаза:
— Что с тобой? Что-то произошло?
Ей так хотелось рассказать им! Они посочувствуют и утешат, сделают все, чтобы облегчить ее боль. Но она не может. Кристи прекрасно знала, что мужчины сплетничают между собой не меньше, чем женщины. И меньше всего ей хотелось, чтобы они делали какие-то выводы насчет нее и Мэтта. Поэтому она просто ответила:
— Ничего. Но ведь когда-то мне нужно возвращаться домой. Когда следующий самолет?
— Через десять дней.
— Десять дней? Не может быть! — Девушка сразу поникла. — А раньше нет?
Лонни покачал головой.
Она вздохнула:
— Ну, все равно. Ты закажешь билет?
Мужчина снова кивнул и обеспокоенно посмотрел на нее. А она пока обналичивала свои туристические чеки и заказывала продукты на следующую неделю. Но его обеспокоенность сменилась удивлением, когда Кристи остановилась, обернулась к ним, как будто собиралась уходить, и сказала:
— Пожалуйста, не говорите никому, что я уезжаю. Обещаете?
Она сама не знала, почему вдруг попросила их хранить тайну. Это просто было маленькое тщеславное желание не идти на поводу у Мелани Хайдон. Ей нужно прожить на острове еще десять дней, и к концу первого она поняла, что надежды не видеть Мэтта обречены на провал.
Он сидел развалясь на веранде бунгало, когда она возвращалась на катере. Кристи увидела его высокий силуэт на веранде в янтарном свете луны и мысленно приготовилась к встрече. Он преградил ей путь, как только она ступила на берег:
— Хорошо провела день? Точнее, два дня?
— Да, спасибо.
Он нахмурил брови:
— Все в порядке?
— Конечно. А почему должно быть иначе?
— Именно об этом я и спрашиваю, — спокойно сказал Мэтт и дотронулся до ее плеча. — Я налью тебе рюмку ликера.
Она уже хотела отказаться, но потом передумала. Если Мэтт решит идти к ней домой и начнет расспрашивать, она не сможет уйти от его назойливых вопросов. Если же она просто выпьет рюмку ликера прямо здесь, ей будет легче быстро исчезнуть…
Она не стала заходить в дом или садиться в кресло, а осталась на веранде, прислонившись к перилам и внимательно наблюдая за тем, как медленно играет по лагуне серебряный лунный калейдоскоп. Мэтт принес напиток, встал рядом:
— Ты сегодня очень тихая.
— Разве? — Голос дрогнул, и Кристи отпила глоток. — Когда ты едешь домой, Мэтт?
Он чуть пошевелился:
— Через пару недель. Я здесь уже почти три месяца. Мои длинные каникулы закончились. Мне нужно возвращаться за новым заданием. А потом я буду читать курс лекций. Примерно месяца два.
Она кивнула и сильнее сжала перила.
— Твоя жена будет довольна. Она, должно быть, очень скучает по тебе.
— Что?
Казалось, он удивлен и сердит одновременно.
Она с натугой добавила:
— Три месяца — долгий срок.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказала. Но я, я… Голос больше ей не повиновался. Кристи отвернулась. — Было бы лучше, если бы ты сам мне сказал. Я бы тогда не вела себя как идиотка.
Несмотря на все свои попытки контролировать эмоции, ее губы дрожали так сильно, что девушке трудно было произнести эти слова. Она заставила себя посмотреть ему прямо в лицо.
— Неудивительно, что ты призывал меня не обольщаться на свой счет.
Ей казалось, что он молчит целую вечность. Потом он небрежно спросил:
— Скажи мне, Кристи, что, по-твоему, я сам должен был тебе рассказать?
Слезы стояли у нее в глазах.
— Боже мой, Мэтт! Неужели я должна это произносить? Жаль, что я не знакома с твоей женой! Уверена, она просто очаровательна. Почему ты не привез ее сюда? И своих сыновей тоже. Кстати, они на тебя похожи? Ты должен гордиться…
Здесь она поняла, что не может больше произнести ни слова. Кристи сделала еще один глоток ликера и опустила трясущиеся руки на перила, тщетно пытаясь контролировать свои эмоции.
Уголки губ Мэтта побледнели. Он схватил ее за плечи и притянул к себе, небрежно пролив ликер у нее из стакана.
— Кто тебе это сказал?
Она молча смотрела на него. Лицо ее было совершенно изнеможденным. Потом Кристи снова охватила ярость. Она покраснела, задрожала, лицо ее исказилось, и слезы, которые она так долго сдерживала, вырвались наружу.
— Разве это имеет какое-то значение? — всхлипывая, пробормотала она. — Но, но… Держись от меня подальше, Мэтт. Я… я…
Не договорив, Кристи всучила ему стакан и убежала в темноту.
Если она и лелеяла в душе мысль, что он проигнорирует ее последнюю мольбу, то это было бесполезно. Он не появился на следующий день. А на третий день своего несчастного заточения она увидела его только один раз, далеко на рифе.
В оцепенении девушка опять начала сортировать книги дяди, собирая в ящик те, что хотела оставить. Этот ящик Лонни привез для разных нужд еще прошлым вечером. У нее побаливало запястье. Кристи почти забыла о том, что на озере Куния ее укусило какое-то насекомое. Теперь это место стало ныть, покраснело и вздулось. Она намазала его лосьоном с каламином, но крем не снял зуда, так что несколькими минутами позже она с силой расцарапала укус. Только позже Кристи заметила маленькое пятнышко запекшейся крови и поняла, что разодрала кожу. Но по крайней мере невыносимый зуд прекратился.
Закончив сортировать книги, она не могла придумать, что делать дальше. На острове ей оставалось жить еще целую неделю, так что упаковывать вещи просто не было смысла. Повинуясь странному импульсу, Кристи принялась сдирать со стен морские раковины. Вдруг она решила, что заберет с собой все декоративные ветки коралла, чудесный оконный абажур из ракушки устрицы и разные поделки. Потом резко передумала и решила не брать с собой вообще ничего, что напоминало бы ей о радости и муке этих нескольких коротких недель на коралловом острове.
Всю субботу девушка провела с Лонни. Он взял ее с собой в поездку на соседний остров, где производили копру. Кристи увидела длинные подносы, куда клали орехи, чтобы они сушились на солнце.
Губернатор острова пригласил ее в деревню, где улыбающиеся дети вплели ей в волосы цветы и надели на шею цветочное ожерелье. Там же она храбро постаралась выпить каву так, как это полагалось делать, одним глотком, и подумала, будет ли когда-нибудь ее горло работать, как раньше, из-за огненного перца. Гораздо больше ей понравилась добрая традиция делить один кокос, когда все усаживаются рядом. На какое-то время депрессия исчезла, и она снова была счастлива.
