На следующий день Бригитта и Ева без предупреждения приезжают к Марго. Она сначала отказывается впустить их в квартиру, но, позвонив на работу мужу (и убедившись, что он действительно там, за тридцать километров), она даже заваривает для них кофе. Марго выглядит ужасно, лицо и тело в синяках. «Он обычно проверяет, чтобы на лице не оставалось никаких следов». Возможно, у нее повреждено зрение в левом глазу. «Я думала, он забьет меня до смерти».
– Может быть, в следующий раз он так и сделает. – Ева сурова, она начинает паковать ей чемодан.
Марго сидит в углу. Плачет.
Вот уже два месяца Марго скрывается в шелтере, приюте для женщин. Может быть, со временем она соберется с духом и подаст в полицию жалобу на своего мужа. «Случай ясный как день», – говорит юрист при женском приюте, но Марго просто хочет избежать встречи со своим мужем. Когда тот звонит в их больничное отделение, там никто не знает, где Марго.
Бригитта всегда испытывает легкое беспокойство, когда она идет через автомобильную стоянку рядом с больницей. Иногда муж Марго ждет там, в своей машине. Теперь она понимает, что имеет в виду Марго, когда говорит, что ей придется уехать за границу или изменить внешность.
– Вот такая правдивая история, есть какие-то сображения по поводу моего рассказа? – спросила Рита.
Молчание. Слегка растерянное молчание, потом оживились «ласточки», заерзали, зашептались. Лица зрелые, на которых печать жизненного опыта нестираема, – и лица юные: девушки впервые столкнулись с проблемами, все сложней, чем им раньше казалось. А никто не предупредил.
Лица покорные и лица, полные решимости. И Рита перед ними, с бенгальским фейерверком новой любви во взгляде. Текст специально приготовила, а читала как пономарь, что тут поделаешь – возникает перед глазами в самый неподходящий момент взмокшее Лешино лицо, близко-близко, и губы, размягченные поцелуями, ищут ямочки и впадинки на ее теле, снова и снова. Такое чудо! Близость нахлынула и ошеломила, близость, избавляющая от сомнений, сдувающая опасливую сдержанность, как шелуху с прожаренного арахиса, легко.
Таня – девчонка совсем, замуж сходила неудачно, по глупости окольцевала любителя пива – поднялась первой:
– И все это случилось в Швеции? Правда?
– Еще вопросы есть? Таня, я неправдивые истории на ваш суд не выношу. Кто мне скажет, что в рассказе главное, ну?
Анжелика уверенно встает, произносит веско:
– Главное – прятать несчастье не надо. Делать вид, что все хорошо, как многие поступают – значит доводить себя до нервного истощения.
– И до инвалидности, – добавила Таня. – Инвалидом ее любитель пива вроде не сделал. Но береженого бог бережет, она права.
– Хорошо. Тогда еще один вопрос к вам, дорогие мои. Почему, как вы думаете, муж Марго следил за ней, когда она ушла от него?
Послышалось неуверенное:
– Потому что любил ее.
– Еще какие-то мнения есть?
– Хотел попросить прощения.
– Хотел ее видеть, соскучился.
Рита опустила голову на пару секунд, сконцентрировала взгляд, то и дело туманящийся от утренних воспоминаний, но и ответы ее рассмешили, еле улыбку стерла с лица. Ммм, соскучился, как бы не так.
– Нет, дорогие мои, он не соскучился. Он привык, что Марго принадлежит ему безраздельно. Она – его собственность, его вещь. Он делает все, что привык, – оскорблять и обнимать, бить, держать в страхе, и снова обнимать, встречать после работы, везти добычу домой, заниматься с ней любовью, она – его единственное завоевание, его собственность, игрушка, он жить без нее не может! Иногда это называют любовью. Но ответьте, сами себе ответьте – разве побои имеют отношение к любви? В тот момент, когда вы не распознали насилие и не определили его как оскорбление личности, вы стали жертвой. Только потенциальная жертва не распознает насилие, не умеет его обозначить. Когда вы решили, что бьет значит любит, что милые бранятся только тешатся, вы стали жертвой.
У мужа Марго не было ничего и никого, у него была жена, с которой он привык делать все что заблагорассудится. Наверное, у них была гармония в сексе. Но поймите, близость чувственная, физическое обладание друг другом вовсе не означает, что любимый человек имеет право сделать вам больно, имеет право ударить.
Когда вам кажется, что это в порядке вещей и ничего страшного, знайте, превращение в жертву произошло. Для мужа или друга вы с этого самого момента не человек и не личность. Вы – вещь. Психически нормальный человек – хотя трудно сказать, где эти нормы начинаются и где заканчиваются, – никогда не превратит любимую женщину в учебный тренажер для кулачных боев. И публичное осуждение фактов домашнего насилия – первая необходимость.
Вы же обратили внимание, что нашей героине из Швеции было ох как непросто преодолеть собственные предубеждения, решиться уйти в убежище, ведь ей очень хочется выглядеть благополучной, соответствовать чьим-то представлениям, ей страшно, что общество отвергнет неудачницу.
Не бойтесь, общество не отвергнет. Если случилось несчастье и вы оказались «в постели с врагом» – нельзя молчать, зовите на помощь. «Он маньяк!» – прокричите во всеуслышание. Да, вы сделали ошибку. Но расстаньтесь с жестоким человеком как можно скорей. Не оправдывайтесь зависимостью, общим хозяйством и детьми. Все образуется, не давайте себя в обиду. Не зацикливайтесь на расхожем мнении «я этого достойна, это моя вина» – кто, когда и зачем придумал эту жесть? Самое страшное – психологическая зависимость от мучителя. Вы привыкаете к безысходности, вам кажется, что лучшей участи вы недостойны. Прогоните мерзавца. И сделайте это усилие вовремя – женщины с измененным сознанием превращаются в зомби.
Тишину взорвали противоречивые возгласы:
– А я думала, за границей таких случаев нет!
– Неужели можно вот так, запросто?!
– Но это в Швеции! У нас совсем по-другому!
– Да, у нас все по-другому!
Рита подключилась, вначале тихо, потом громче:
– Нет, у нас об этом не говорят. Не принято. Ну что ж, вы – мои «Первые ласточки» – будьте и тут первыми: прекращайте лить невидимые миру слезы, обретайте силу наказать обидчика! Шаг за шагом мы с вами освоим путь «как стать счастливой», как прогнать того, «кто пьет и бьет», нам не поверят вначале, испугаются, но мы будем настойчивы. И слез в этом мире будет меньше.
Рита надеялась, что поставила точку в беседе, но «ласточки» задавали все новые вопросы, часто ставящие в тупик. Бесконечная история получилась, задуматься есть над чем. Болевая точка нащупана, от этого не легче.
* * *
Когда Рита упорхнула, Алексей долго сидел, не двигаясь, ехать никуда не хотелось. И выходить из машины тоже. Он даже собирался ждать ее там, где высадил, боялся, что сделает движение – и вот так же упорхнет его нечаянное счастье, как и не было. И что за вспышка нелепая, слезы вдруг, мужчины не плачут. «Дорогая Рита»… ну и что? Разберемся. И Эва ее тоже любила, ничего в этом странного нет.
