– Какой? – спросил Игорь.
– Не перебивай, а то мысль в сторону уйдет, – пошутил я. – Ты подумай, почему он с зоны сюда рванул? Расстояние даже на карте ого-го!
– Он ехал к кому-то конкретно! – подхватил мою мысль Мухин.
– Совершенно верно! – Я картинно поднял указательный палец.
– Ближе к делу, не пижонь! – недовольно пробурчал Игорь.
Я взял листы воробьевских распечаток.
– Вот смотри: это список его близких связей. Зоновские можно сразу отбросить – наверняка их друг от друга тошнит. Тем более Разин по жизни волк-одиночка. Теперь смотрим, с кем он контактировал: переписка, посылки, ну и так далее. Фигурирует только Соловьева Ирина Васильевна, его старая зазноба. Еще помню, как в восемьдесят восьмом мы с Воробьем кололи ее по его прежним делам. Знаешь эту Ирину?
– А как же! Имел честь пообщаться, но, честно признаюсь, как выглядит, плохо помню. Если сейчас увижу, то могу и не узнать. – Игорь вздохнул. – Столько лет прошло.
– Ничего, опознаем, – сказал я, подчеркивая карандашом адрес. – Живет она не в ваших краях, но это ничего не значит – проверять надо обязательно. За это время могла адрес сменить уже несколько раз.
– Надо оперативную проверку адреса провести. – Мухин сделал пометку в блокноте. – Казакова пошлю. Он службу начинал в «семерке» установщиком. Ты не обращай внимания, что он всегда докладывает по протоколу – парень талантливый! Что еще?
– Подробно проинструктируй и озадачь патрульных и квартальных. Пусть по территории пошарят и народ поспрашивают. Кроме того, они могут знать, кто комнаты и квартиры сдает на участке.
Когда Игорь вышел, я набрал номер мобильного телефона сына. Константин, как всегда, был занят чем-то срочным и несколько раз повторив: «Папа, пока…», отключился от связи. Из его торопливой и сбивчивой речи я понял, что они благополучно прибыли на место, все нравится и сейчас вместе с Димкой – внуком Кузьмича – собираются на озеро ловить рыбу.
Мухин вернулся с Казаковым. Михаил устроился в кресле у стены, отдернул молнию черной кожаной папки и невозмутимо объявил:
– Докладываю.
– Слушай, Миша, – поморщился Мухин, – будь проще.
– Как начальник прикажет, – нахмурился Михаил. – Короче, Селезнев и Яшин были завсегдатаями заведения. Отмечались там почти ежедневно. В пятницу были втроем с Аркадием Николаевым по кличке Никола – из их же компании. Ушли все вместе около двадцати трех часов. Из персонала интерес представляет официантка – Майорова Светлана. Она в тот день обслуживала их столик. Как говорит местный народ, девица сожительствует с Тайсоном – Яшиным. Сегодня у нее выходной день. Я заезжал к ней домой, но не застал. Ее мать сообщила, что не знает, где может находиться ее дочь. Завтра Майорова должна выйти на работу. Подозреваемого нами в убийстве мужчину по портрету никто не опознал. Николаев с пятницы дома не появляется. – Казаков ни на йоту не изменил своей манере докладывать – кратко и обстоятельно.
– Значит, завтра… – Мухин повертел в пальцах карандаш. – Хорошо! Завтра и притащишь ее, а сегодня необходимо организовать негласную проверку адреса некой Смирновой Ирины. Зарегистрирована она в Питере. – Игорь протянул Мише лист бумаги с адресом. – Возьми мою машину и слетай. Будь осторожен и на рожон не лезь. Сразу звони.
– Я же старый «шульц», не проколюсь! – впервые улыбнулся Казаков.
Когда Казаков убыл, Мухин разложил имеющиеся в наличии документы по нескольким папкам и каждую аккуратно подписал. Убрал документы в сейф, а мое ружье поставил в угол и поинтересовался у меня:
– Не возражаешь?
– На кой оно мне сейчас, пусть стоит.
Игорь позвонил в дежурную часть и заказал машину. Когда прапорщик Ковалев принес пакет с копиями, подошел к шкафу и надел куртку.
– Куда едем? – полюбопытствовал я.
– Ознакомиться с территорией не хочешь?
– Хочу.
Сев в дежурную машину, мы отправились колесить по постам милиции и опорным пунктам участковых инспекторов. В каждом месте Мухин лично раздавал фотографии и подробно инструктировал сотрудников.
Вернулись в отдел, когда на город надвинулись густые сумерки.
* * *
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула начальник паспортного стола Сергеева.
– Разрешите, Игорь Иванович?
Мухин вышел из-за стола.
– Проходите, Вера Васильевна.
Сергеева присела на стул, любезно придвинутый Игорем. Некоторое время молчала, не решаясь говорить, что было абсолютно не похоже на эту словоохотливую и острую на язык женщину.
Я заметил зажатый в руке носовой платок и слегка покрасневшие глаза. Это не оставил без внимания и Мухин.
– Вера Васильевна, что случилось? – спросил Игорь и сел рядом со мной, напротив Сергеевой.
– Да с чего и начать, не знаю, – проговорила она, теребя платок. – Тут дело такое… Помните, я вам говорила про нашу паспортистку Иру?
– Конечно. Это которая красавица незамужняя?
– Да-да, она.
– И что с ней произошло?
– Сегодня ночью двоих сотрудников убили, так вот с одним из них – Мальцевым Сергеем – у нее были серьезные отношения. Пожениться собирались… – Она поднесла платок к глазам и вытерла проступившие слезы.
– Успокойтесь, Вера Васильевна. – Мухин налил из графина воды и протянул чашку. Она отпила глоток.
– Ирка ничего еще не знает – заболела. – И быстро, с мольбой в голосе заговорила: – Игорек, дорогой! Я прошу тебя, сообщи ей об этом! Я не могу, старая уже, не вынесу! Ну пожалуйста!
– А девочки ваши сообщить разве не могут? – удивился Мухин. – Вроде вместе работаете, я же ее и не знаю совсем.
– Наотрез отказываются ехать к ней, сам понимаешь – бабы есть бабы! А что ты с ней не знаком, то это и к лучшему – меньше соплей будет.
– А что начальник ГИБДД?
– Тоже отказался. Дела у него неотложные оказались. А когда я уговорить пыталась, сказал, что оповещение любовниц бывших сотрудников не входит в его обязанности!
– Вот сволочь! – вырвалось у меня.
– И я ему так сказала, но он и ухом не повел. – Сергеева с мольбой посмотрела на Мухина. – Игорь, помоги, на тебя только и надежда, как на руководителя.
– Ну, это здесь ни при чем! – с досадой проговорил Мухин. – Когда похороны?
– Замполит наш занимается, планирует на среду.
Поручение было очень щекотливое и тонкое. За долгий период службы в уголовном розыске оперу приходится почти ежедневно сталкиваться с жестокостью. Со временем у всех – у кого быстрее, а у кого медленнее – вырабатывается своеобразная психологическая заслонка, без которой можно элементарно сойти с ума. Не сумевшие переломить себя сотрудники переходили в другие службы либо вообще увольнялись из органов. Но настоящий оперативник, если он действительно таковым является не на словах, а на деле, без эмоций осматривать куски человеческого мяса на месте преступления не может. Каждый раз он пропускает через себя человеческое горе и боль. Поэтому век опера недолог. Примеров этому множество. Те, кто снимал стресс при помощи водки, – спивались, а другие, отслужив положенный срок и уйдя в отставку, – умирали от инфаркта. Регулярные уведомления о похоронах сослуживцев-ветеранов для оперативников стали привычными.
