Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Пришлось коротко объяснить.
– Серьезные игры взрослых людей, – сказал Лесничий и в свою очередь спросил: – Сейчас на кладбище кто работает?
– Контора работает, – объяснил Стерх. – Я собирал данные по просьбе ГРУ. Директор, бухгалтер, смотритель, который за отдельными могилами ухаживает. И бригада копальщиков могил – четыре человека. Еще экскаваторщик. Там экскаватор на колесном тракторе. Экскаватор копает, могильщики только подравнивают вручную. Еще там же бюро погребальных услуг. Эти так… Посредники…
– Ночью кладбище охраняют поочередно два сторожа, – добавил Иван Иванович. – На днях у них появился легкий «беспилотник» вертолетного типа. Но запускает его только один из сторожей, второй – старый, не соображает. Мои ребята ползали посмотреть, что за техника. Но тогда не тот сторож работал, а потом не до того стало.
– И слава богу, что не тот сторож оказался, – с видимым облегчением вздохнул Лесничий, – иначе вы могли сорвать нам всю операцию. Пока никто не должен знать, что мы кладбищем интересуемся. С «беспилотником» или без оного. Никто!
Коммуникатор «Стрелец» в кармане «разгрузки» Лесничего замигал зеленой лампочкой и подал едва слышимый звуковой сигнал. Вызов! Сергей Ильич включил связь.
– Первый! Первый! Я – Шестой… – Величко вызывал командира.
– Я – Первый! Слушаю тебя, Шестой.
– Вижу вашу группу. Кладбище уже осмотрел. И окрестности. Снайперов не нашел. Или днем охотились, а на ночь спать отправились, или, наоборот, если ночные прицелы есть, на ночь выйдут, если вообще выходить собираются. Но вот гости в кладбищенской конторе есть…
– Какие гости?
– Трое вооруженных. Судя по мундирам, или нацгвардия, или «Правый сектор». Эмблемы из-за расстояния разобрать не могу. Кто-то их на крыльце встретил и провел в контору. Сидят до сих пор. Окна занавешены, что пьют, рассмотреть не могу. Когда выйдут, снимать их? Достану без лишнего усердия.
– Отставить. Это, вероятно, проверка обстановки. Пусть уходят. Тревожить не стоит.
– Понял. Если на кладбище пойдете, мне сообщи, буду присматривать.
Комбат армейского батальона не сильно убивался над телом «погибшего от рук сепаратистов» капитана. Спросил только тихо, как и полагается при покойниках:
– Как же его так? Ведь берегся-берегся человек. Так берегся, что его уже некоторые трусом считали. А он говорил – ему еще шестерых дочерей хотелось замуж отдать. У мужика в его возрасте уже восемь детей было – два сына и шесть дочерей. И подставился.
– Пошел глянуть, что с солдатами произошло, – объяснил генерал. – И – пулеметная, кажется, очередь… Из «ручника»…
– А с солдатами как?
– Как и договаривались. Ранений на теле нет. Один – «двухсотый»[29], второй – до конца жизни «трехсотый»[30]. С мозгами у него покончено. Тоже надо мать вызывать, чтобы подгузники ему меняла. Подозрительно, что ранений на теле нет. Ни ранений, ни следов побоев. Причину смерти будет выяснять судебно-медицинская экспертиза. Вызывайте сотрудников. Наверное, и военную прокуратуру нужно. Да вам лучше знать.
– Больше ерепениться и умничать не будет, – подвел итог комбат. – Это я о «трехсотом». А то парень сильно о себе мнил. Образованный был, козел, университет зачем-то окончил.
– По данным вашей разведки, к ополчению сепаратистов присоединилась бригада российских военных ученых. Хотели испытывать какой-то прибор. Согласно слухам, полученным от пленных, называется он «магнитный резонатор». Возможно, это он и есть – действие прибора… Если журналистам интересно, пусть поищут в Интернете все о психотронном оружии. Впрочем, об этом я сам скажу. Вы мне предоставите слово как очевидцу.
– Звонить в пресс-центр?
– Звоните. Мы готовы поделиться информацией.
– Не каждый день информацию им дают генералы, – оценил ситуацию комбат. – Можно сказать, что сегодня им счастье подвалило.
Подполковник вытащил трубку и одним нажатием набрал номер. Значит, с пресс-центром общается постоянно. Номер журналистского логовища занесен в память трубки. Докхантер это сразу отметил.
Разговор был недолгим. После чего подполковник позвал генерала Балана и полковника Хантера.
– Нас уже, оказывается, давно ждут. Звонили дежурному, а он, я думаю, постеснялся при генерале доложить. Просят свидетелей выступить. Свидетельство американского профессора, как говорят, будет особенно ценным для американских журналистов. Их там трое. Тела уже привезли сразу в пресс-центр. Они сейчас снимают мать, которая так и не увиделась с живым сыном. Мать рыдает, рвет на себе волосы. Если бы она не приехала, сын сидел бы в окопе, и остался бы жив. Себя винит. Все ругают сепаратистов и Россию. Надо спешить, пока ругаться не устали. Все должно быть вовремя.
В пресс-центр поехали на генеральской машине. К тому времени снимать тела убитых журналисты уже устали и рады были новым объектам съемки. Но, понимая, что пресс-конференция будет проходить не на улице и главные лица предстоящего действа прибыли, все двинулись в актовый зал. Зал был большой, а журналистов с телекамерами и просто с диктофонами было не более полутора десятков. Все они собрались в первых трех рядах против центра сцены, где был установлен стол, покрытый зеленым сукном.
Подполковника и генерала с американским профессором усадили на шаткие стулья за этот стол, из-за которого при их появлении поднялся абсолютно лысый молодой парень с объемной серьгой в левом ухе. Как только гости расселись, он обратился к собравшимся со вступительной речью о телах тех людей, которых журналисты только что видели. Один из солдат шел, чтобы увидеться с матерью, единственным своим близким родственником на этой земле, но не успел – злобный лютый враг не позволил этого сделать. Голос парня с серьгой дрожал, и он, казалось, готов был сорваться на рыдания. Второй погибший герой мечтал вырастить в любви к Украине двоих сыновей и шестерых дочерей. Но так трагично оборвалась жизнь и того, и другого, что невозможно не задать себе вопрос – кто виноват в этом?
– А на этот вопрос могут ответить, я думаю, командир батальона, хорошо всем собравшимся известный, случайно оказавшиеся на месте убийства командующий национальной гвардией генерал Балан и американский профессор-психолог доктор Хантер, приехавший помочь солдатам-украинцам в снятии эмоционального напряжения после тяжелых боев.
Такими словами парень с серьгой в ухе завершил свое вступительное слово, вернулся за стол и жестом пригласил выйти из-за стола комбата. Тот вышел, косолапо покачиваясь, и, не умея говорить красиво, просто сообщил наполненным трагизмом голосом, что к одному из солдат, чья рота находится на передовой позиции, приехала мать. Солдат был хороший, дисциплинированный и ответственный, заслужил увольнительную, и командир роты с радостью отпустил его. Но один из участков дороги до штаба батальона простреливается сепаратистами. Чтобы обезопасить уходящего на свидание с матерью, с ним на всякий случай отправили другого солдата.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
