Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
– Ну что вы, я очень хорошо знаю его произведения, да и о нем самом читала, – поспешила заверить Татьяну Владимировну Варя, стараясь скрыть охватившее ее волнение.
Ну, вот опять. Все, словно нарочно, крутится вокруг пропавшей картины Репина. Каковы были шансы услышать фамилию Гаршина на чаепитии у бабушки поклонника? Нулевые. А вот вам, пожалуйста. Да она сто лет ни от кого о Гаршине не слыхала, все же это не Достоевский и не Толстой, пока у Булавиных Репина не украли. Просто-таки мистика какая-то.
Стоп. Про мистику мы уже тоже где-то слышали, одернула себя тревожно Варя. Ах да. Лидия Кондратьевна, это она пыталась заверить Варю в мистических свойствах пропавшего портрета.
– А знаете, Варенька, ведь ей после смерти Гаршина сам Илья Ефимович Репин подарил его портрет, им собственноручно написанный, – с гордостью проговорила Татьяна Владимировна. – Вы наверняка помните картину Репина «Иван Грозный убивает своего сына»? Впрочем, кажется, это ее простонародное название, но это не важно. Помните?
– Да, – уже почти не дыша, проговорила Варя.
– Так вот, Илья Ефимович подарил Елизавете Николаевне этюд, который он писал с Всеволода Михайловича именно для этого полотна. Впрочем, вам как искусствоведу это, вероятно, известно лучше меня, – извиняющимся тоном проговорила Татьяна Владимировна. – И он долгие годы хранился в нашей семье как величайшая реликвия, – не замечая Вариной реакции, рассказывала она, продолжая рассматривать фотографии. – А вот когда наша семья выехала во Францию, спасаясь от вой-ны и революции, Елизавета Николаевна осталась в Петербурге, и портрет, разумеется, тоже. Сама Елизавета Николаевна умерла в девятнадцатом году, а портрет пропал, – вздохнула с сожалением Татьяна Владимировна. – Впрочем, что жалеть о каких-то ценностях, когда в последующие годы столько людей трагически погибло в горниле революции, войны и репрессий.
Да, Татьяна Владимировна Вариной реакции не заметила, а вот Даниил, кажется, заметил. И не просто заметил, а следил за Варей каким-то пристальным, изучающим взглядом. Варе даже не по себе стало.
– А кстати, вот на этой фотографии вся семья собралась в столовой городской квартиры, виден на стене портрет. Нечетко, конечно, – с сожалением вздохнула Татьяна Владимировна.
– Ой, а можно мне взглянуть? – оживилась Варя, протягивая руки.
– Ну, разумеется, – с удовольствием согласилась Татьяна Владимировна.
Все дальнейшие рассказы об истории семьи Варя слушала вполуха, пытаясь понять, что это, совпадение? Роковое стечение обстоятельств или же знак судьбы? И вообще, это один и тот же портрет или два разных?
Ей надо подумать. Ей надо срочно поехать домой и все обдумать, записать. Ах, какая она балда, что не записывала рассказы Аллы Юрьевны и Лидии Кондратьевны. Теперь надо немедленно добраться до дома, все записать, проанализировать и обдумать. А к Татьяне Владимировне можно будет заехать еще раз и, возможно, уже без Даниила. Что-то у него взгляд тревожный.
– А вот это мой папа. Еще маленький в Биаррице. Вы знаете, у него была удивительная судьба, – рассказывала между тем Татьяна Владимировна. – Он родился в России, в восемь лет уехал с родителями во Францию, закончил там школу, а в университете учился уже в Советской России. Сперва был инженером-строителем, строил авиа-завод, увлекся авиацией, выучился на летчика, в начале войны защищал ленинградское небо, летал на истребителе, дважды Герой Советского Союза! – говорила она с гордостью. – А мы с мамой были в глубоком тылу. Просто повезло. Поехали на каникулах навестить маминых родителей в Вятку, Киров по-нынешнему. Там всю войну и прожили. Мама на авиационный завод пошла простым слесарем, его эвакуировали в Вятку после начала вой-ны. Тяжело было, но все же не так, как в блокадном Ленинграде.
Да, точно, Даниил про прадеда рассказывал, кивала Татьяне Владимировне Варя, чьи мысли заняты были лишь одним: как бы поскорее вернуться домой, чтобы никого не обидеть.
Даниил ее стремление, кажется, заметил, и как только подвернулся удобный момент, стал прощаться с бабушкой, сославшись на завтрашний трудовой день. Варя была ему благодарна.
Глава 20
– Варя, что случилось? Почему вы так разволновались, когда бабушка рассказала вам о Елизавете Николаевне, ее романе с Гаршиным и о портрете кисти Репина? Вам что-то известно об этом портрете? – строго, пристально глядя на Варю, спросил Даниил, едва усадив барышню в машину и позволив ей пристегнуться. Вероятно, чтобы не сбежала.
Варя даже побледнела от такой проницательности. Чего она испугалась, ей и самой было не ясно. Впрочем, что значит не ясно, – ясно. Очень даже ясно. Двух трупов она испугалась. Хотя умом и понимала, что никакой связи между покойным Алтынским, Томашевичем и Даниилом с его милой бабушкой и десятью поколениями интеллигентнейших, порядочных, героических предков быть не может, но слишком уж все вдруг заплелось, перепуталось в этой истории. Ей надо все обдумать, но прежде всего надо как-то ответить Даниилу.
– Разволновалась? – переспросила Варя, собираясь с мыслями. – Ну да. Такое совпадение, – помогая себе бурной, не свойственной ей жестикуляцией, проговорила Варя. – Ваши родные были знакомы с Репиным, он им даже картину подарил, и мой прадед тоже был с ним знаком, часто бывал в гостях, возможно, они там даже встречались, вместе пили чай. Вы представляете, как это удивительно? Сто лет назад были знакомы наши предки, а теперь совершенно случайно мы с вами познакомились, разве это не удивительно? – возбужденно произнесла Варвара и, лишь неся весь этот несусветный вздор, сама вдруг сообразила, что ее прадед действительно был знаком с Репиным и действительно часто бывал у него, и даже вел дневники, которые до сих пор бережно хранятся у бабушки как величайшая семейная реликвия. И что вполне возможно, в них имеются упоминания и о Гаршине, и о родственнице Даниила.
– Простите, а как была фамилия вашей пратетушки, которой портрет подарили? – обратилась она к Даниилу.
– Савелова, Елизавета Николаевна, – все еще недоверчиво ответил Даниил.
– Надо будет обязательно пролистать прадедушкины дневники, – на этот раз вполне искренне и спокойно проговорила Варя. – Только уже не сегодня. Завтра на работе полно дел, а вот послезавтра попробую заскочить к бабушке, – делилась планами Варя.
Даниил, кажется, немного успокоился и благополучно доставил Варю домой, уговорившись с ней в пятницу нанести совместный визит Половодниковой. На фоне странностей с портретом Варя сочла визит Даниила к Зое Спиридоновне незначительной чепухой. В конце концов, в интересах Зои Спиридоновны скорейшая продажа портсигара. Вот ей и покупатель, рассудила Варя.
Даниил Варе не поверил. Он не знал, что именно так ее взволновало, но уж точно не знакомство ее прадеда с Репиным. Варвара чрезмерной впечатлительностью не отличалась, мало ли что там было сто лет назад. Нет, дело было в картине. Она ее видела, слышала о ней или знает, где она в данный момент находится. Как она впилась в нечеткую фотографию портрета!
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
