Книга Не/много магии - Александра Давыдова

— Осторожно, трап скользкий! — представитель авиакомпании в кислотно-зелёном жилете — и тот не устоял. Почтительно согнулся, как лакей, стянул с головы шапку, несмотря на метель, и подобострастно заулыбался.

— Благодарю, — мэтр Камю снисходительно кивнул и двинулся вверх, держась за обледенелые перила. Вой самолётного двигателя сливался с ураганом, снег летел такими крупными хлопьями, что казалось — это слепленные лилипутами снежки, которыми целятся обидно и больно: в глаза, в уголки рта и даже в ноздри. Но пустяки. Всего двадцать ступенек — и ждет теплое нутро боинга.

Камю рассеянно выслушал приветствия бортпроводниц, пробрался боком на свое место 1F и выпутался из насквозь промокшего пальто. Черный кашемир, шёлковая отстрочка… красиво и до зубовного скрежета бесполезно. Точнее, рассчитано на теплую погожую осень, плюс десять и легкий ветерок, прогуляться не дольше получаса по набережной, взявшись за руки, купить букет цветов и посидеть в кафе. Круассаны, террасы на Монмартре, запах опавших листьев… Или отправиться в Шарль-де-Голль и там чинно проследовать по застеклённому рукаву на свой рейс.

— Мадам и месье, авиакомпания Air France приветствует вас на борту самолета и приносит извинения за задержку рейса в связи с погодными условиями в аэропорту вылета, а также за заминку у трапа самолёта.

Метель, обледенелые полосы и самолётные заторы на поле. Несуразица и невнятица, как обычно в конце пути.

Мэтр довольно усмехнулся в кулак, расстегнул запонки и блаженно вытянул ноги, завернувшись в плед. Спешил насладиться преимуществами бизнес-класса, пока можно.

* * *

— Просим пассажиров пристегнуть ремни, наш борт вошёл в зону турбулентности!

Мэтр взглянул на часы, кивнул и, выбравшись из кресла, быстро пошёл по проходу — через весь самолёт, в хвостовую часть.

— Месье, вы куда? Сядьте и пристегнитесь.

— Мне плохо… очень надо, простите, — ловко проскользнул мимо бортпроводника, хлопнул узкой хлипкой дверью. Самолёт трясло, флакончик с жидким мылом катался по дну раковины. Мэтр не удержался на ногах, тяжело стукнулся боком о стену, болезненно сморщился.

Первый пилот выругался сквозь зубы, пытаясь не дать боингу свалиться в штопор.

Время перекатило через полночь.

Самолёт выровнялся и, сделав плавный вираж, пошел к востоку.

Из туалета вышел пассажир в мятых джинсах и клетчатой рубашке, на секунду замер, будто забыл, где его место. Потом хлопнул себя по лбу и уселся с краю, в двадцатом ряду, вытянув ноги в проход. Случайно двинул соседа локтем, извинился, достал газету, не сумел ее толком развернуть — тесно. Под статьёй, датированной завтрашним числом, тускнела и расплывалась фотография разбившегося боинга. Буквы сворачивались в запятые и кляксы и осыпались с бумаги.

Камю украдкой смахнул их на пол, извозив в чернилах рукав, и фыркнул:

— Трагедии ей, видите ли, захотелось. Как романтично, а?..

Вытащил из кармана молескин с желтоватыми линованными страницами, долго смотрел на фотографию, вклеенную на первый лист: мелкие кудри над высоким лбом, лицо сердечком, веснушки и удивлённые, как у ребёнка, глаза. Флёр. Между страницами лежали открытки, записки, даже засушенная ромашка.

— Как романтично… — еще раз пошептал он, пробежал глазами по строчке, выхватив «…любимая, я буду всегда с тобой…», и смял засохший цветок в кулаке.

* * *

— Уточните, пожалуйста, какие услуги входят в договор?

— Основная услуга — поиск идеального партнёра. Вы проходите несколько тестов, и мы подбираем именно того человека, который вам нужен. К примеру, на время отдыха. На неделю или месяц. Представьте: курортный роман без досадных случайностей и ненужных сложностей. Наоборот — тот, о котором вы давно мечтали.

— У контракта жёсткий срок действия? Что, если я захочу продлить его?

— К сожалению, это невозможно. Мы не занимаемся долгосрочными проектами. Сезонный роман — максимум, на что вы можете рассчитывать.

* * *

— Камиль, эй, ты меня слушаешь?

Камиль провел ладонью по лицу, смел снежинки с ресниц и бровей. Кто придумал лежать на снегу — ночью, посреди ледяного городка — и смотреть в небо? Сам же и придумал. Терпи теперь.

— Извини, задумался. Красиво очень. Чёрное небо, и в нем кружатся звезды. Не отличишь — настоящие или ледяные.

— Да-а-а, — Света потянула его за рукав, засопела, устраиваясь поудобнее, положила голову ему на плечо.

— Так что ты говорила?

— Так здорово, что мы дружим. Без всяких этих свиданий, и неловкости, и «не знаю, о чем говорить», и «а вдруг я ему разонравлюсь». Можно всем делиться. Ходить вместе в баню. И в подземелья лазить. И куда-нибудь ещё. Полезем на башню?

— Зимой? — Камиль засмеялся и начал тискать Свету, как плюшевого медвежонка — толстого и смешного, в синем пуховике и лыжных штанах. — Нетерпение или желание открыть клуб самоубийц?

— Да ну тебя, я ж серьёзно!

— Полезем, ага. Когда снег сойдёт.

* * *

— Быстро, через забор, по одному, — парень из клуба экстремальщиков заметно волновался: подстукивали зубы и мелко дрожала нижняя губа. — Внизу засекут — хана. Сразу берите налево, я там скобы на прошлой неделе вбивал — вроде пока не сняли. Бегом, бегом!

Камиль пропустил Светку вперёд, подсадил и, сложив ладонь ковшиком, с минуту глядел вверх — как ловко она перецепляет страховку. Улыбнулся — хотя темно, все равно не разглядит — и провёл пальцами по своей верёвке. Купленная только вчера в «Спортмастере», сегодня она расползалась на волокна, будто пожёванная кем-то. Жаль. Он и вправду хотел слазить на башню. Но не в этой жизни.

Он крадучись вернулся к забору, отмахнулся от парня, ставшего на стрёме, и перемахнул наружу. Быстро зашагал прочь, кусая губы. Сам виноват, зачем надо было тот разговор заводить? «А что, если я захочу уйти? Пропасть без объяснений? Не отвечать на звонки и письма? — С чего бы это? — Ну… просто так. Вдруг. — «Вдруг» можно и со стены упасть. Просто сорваться. С чего бы тебе пропадать, а?»

— Случайностей захотелось, — Камиль погладил угол коммуникатора в кармане. Противоударный, с защитой от пыли, почти полукилограммовый кирпич — хоть рацию из него делай, хоть гвозди заколачивай. Универсальная штука. На заставке была Светкина фотография — в криво надетой шапке, в красно-синем свитере с оленями и с улыбкой до ушей. И там же — срединОчные смски «Спишь? Ну и дурак! Там такая погода, айда гулять!», фотки дурацких ростовых кукол и нелепых рекламных объявлений, снеговик из смайликов и десятки пирожков про какого-то Олега, который «за все берётся смело».

— Камиль за все берётся смело! — улыбнулся и, размахнувшись, швырнул телефон в островок ноздреватого, серого весеннего снега.