Книга Корысть на пьедестале - Владимир Колычев

Крепкие, с табачной желтизной пальцы легли на железную ручку, надавили на нее, железная дверь со скрипом открылась, и в затхлый полумрак проходной хлынул яркий солнечный свет. Резанул по глазам, ослепил, но Сергей Кириков лишь улыбнулся, прикладывая ко лбу ладонь.

– Ну, чего встал? – прокуренным голосом спросил коренастый прапорщик. – Давай, гуляй!

– Ну, не хворать вам тут…

Переступая через порог, Сергей слишком далеко занес ногу, ступня нырнула под ступеньку, он потерял равновесие и едва не растянулся на земле. Прапорщик за спиной коротко хохотнул и закрыл дверь. Кириков угрюмо усмехнулся, забрасывая за плечо старую спортивную сумку. Пусть и горьким хлебом кормили его в неволе, но все уже позади, он выходит… нет, уже вышел на свободу, а прапорщик остается здесь, будет мотать срок до самой пенсии.

Он широкой грудью вдохнул вольного воздуха, зажмурился, наслаждаясь пьянящим ощущением свободы, и направился к остановке.

– Сергей Антонович! – донеслось откуда-то справа.

Кириков повернул голову на голос и возле старого, запыленного «зилка» с фанерной будкой увидел холеной внешности мужчину в темной дубленке. Густые черные, с редким вкраплением серебра волосы, лицо еще свежее, кожа подтянутая, упругая, но на лбу две глубокие морщины. Мужчина смотрел на Кирикова с начальственной улыбкой. Он осознавал свое перед Сергеем превосходство, но при этом по долгу службы ему приходилось опускаться до его уровня, становиться на одну с ним ногу. Только так его и можно было понять.

– Ну, Сергей Антонович…

– А меня зовут Игорь Давыдович. Игорь Давыдович Шмелев. Будем знакомы! – Мужчина улыбнулся, но руки не подал.

– Ты кто такой?

– Если в нескольких словах, то я представляю Василису Евгеньевну. Теперь понятно? – с заговорщицким видом спросил Игорь Давыдович.

– Хочешь сказать, что это она прислала тебя в эту даль? – Кириков не мог в это поверить, поэтому качал головой, глядя на Шмелева.

– Ну, не такая уж это и даль, всего семьсот километров… Прошу!

Мужчина кивком головы показал на «ЗИЛ» и скрылся за ним. Сергей пожал плечами, неловко шагнул к машине, обошел ее и увидел новенький «Гранд Чероки» незнакомой модели.

– Как раз для бездорожья… – сказал Шмелев, открывая водительскую дверь.

Кириков стоял и смотрел, как он снимает дубленку, сбрасывает ее на заднее сиденье, садится за руль.

– Сергей Антонович, что же вы как неживой? Я вас жду! – слегка потешаясь над его незадачливостью, улыбнулся Шмелев.

Он похлопал рукой по переднему пассажирскому сиденью, показывая, какое место занять. И еще нажал на кнопку, которая привела в действие крышку багажника.

Машина совсем новая, в багажнике ни единой соринки, не говоря уже о грязных полосах или даже царапинах, а сумка у Сергея грязная, ободранная, и в ней такое тряпье, место которому на свалке. Он на мгновение задумался, прежде чем поставить сумку внутрь и захлопнуть крышку багажника.

И в машине все блестело, сияло, запах новой кожи и пластика воспалял воображение и подавлял чувство собственного достоинства. Машина не просто дорогая, она из другого мира, в котором живут люди сытые, богатые и, главное, счастливые. А кто такой Сергей Кириков? Уголовник, рецидивист, ни кола у него, ни двора. И одежда на нем убогая, и белье он целую неделю не менял. Должен был помыться сегодня, но не сложилось. Если в баню, то на волю завтра, а ему нужно было сегодня, а если точней, то вчера… Не место ему в этой машине, и все-таки он забрался в салон, закрыл за собой дверь. В конце концов, он исполнял волю Василисы, а она женщина не бедная. Возможно, это ее машина… Возможно, Василиса его ждет. Если так, то и стесняться нечего.

Машина плавно тронулась с места, колеса мягко и бесшумно облизнули выбоину на дороге. Легкий ход у джипа, тихий, мягкий, ехать одно удовольствие.

– Значит, Василиса тебя прислала? – пытаясь расслабиться, спросил Сергей.

– Командировала, – кивнул Шмелев.

– Хорошо.

– И дело ваше пересмотрели, опять же, она организовала.

В этой жизни само по себе ничего не происходит. Чтобы телега сама скатилась под гору, ее кто-то должен подтолкнуть. А судопроизводство – механизм тяжелый, громоздкий, даже под горку его нужно тащить на буксире. И кто-то же осилил этот путь. Сергея даже на суд не возили, без него там все решили. Оказывается, он и не собирался убивать Кузьмина, просто хотел вернуть ему меч, но сделал это крайне неосторожно. К тому же меч бутафорский, таким нельзя убить… В общем, пересмотрели дело, смягчили наказание до шести лет лишения свободы, именно столько Сергей и отсидел.

Только Василиса и могла сотворить такое чудо. Но почему за все шесть лет она ни строчки ему не написала? Посылки от нее приходили, но без писем…

– Меня начальник колонии вчера вызывал, все, говорит, Кириков, свободен!.. – У Сергея невольно заслезились глаза.

Тяжело дались ему годы, проведенные в колонии, а впереди еще восемь лет, и вдруг – свобода! Он до сих пор в себя прийти не может. А чудеса продолжаются. Один Шмелев со своей машиной чего стоит. Тем более он его не в пустоту везет. Возможно, впереди Сергея ждет встреча с Василисой.

– Я всю ночь не спал, заснуть не мог…

– Представляю! – улыбнулся Шмелев.

– А ты меня к Василисе везешь?

– Ну, сразу не получится, – покачал головой мужчина. – Вы, Сергей Антонович, должны понимать, Василиса Евгеньевна женщина замужняя.

– Замужняя?! – Кириков закрыл глаза и сжал кулаки.

Василиса не обещала его ждать, а женщина она красивая, состоятельная, такая в одиночестве долго не останется. А годы идут, и чем ближе к старости, тем тяжелее устроить свою судьбу… Он все это понимал, но боль обожгла душу.

– А вы не знали? – удивился Шмелев.

– Откуда! Писал ей…

– И что?

Сергей обреченно махнул рукой. Не отвечала ему Василиса, но зачем говорить об этом непонятно кому?

– Не хотите говорить… Понимаю.

– Да ты и так все понимаешь… Я знаю Василису, если вышла замуж, она будет верна только мужу, другим до нее не достучаться.

– Но тем не менее она вытащила вас из тюрьмы.

– Ну, это не совсем тюрьма… Но да, вытащила… И что теперь?

– Я не думаю, что она захочет с вами встретиться, но будущее она вам обеспечит. Поживете пока в Демидке, в ее старом доме. Она его не продала, специально для вас держала.