Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Будильник прозвенел, и надо же такому случиться – она услышала сигнал-музыку, пошарила в полусне на тумбочке возле кровати, отыскала пульт, выключила электрочасы и… отрубилась опять.
Когда она открыла глаза, в окно ярко светило апрельское солнце. На часах – половина одиннадцатого.
Катя вскочила как ошпаренная и…
Проспала!
Зато кафе уже наверняка открыто. Пока доберется – обед. Они же там посменно работают. Виктория Одинцова может домой уйти, передав вахту совладельцам кафе.
Катя добралась до Рождественска лишь в начале второго. Она уже горько раскаивалась в этой своей затее. И чего, собственно, ей неймется? Не такие уж и важные подробности и факты, чтобы вот так бездарно угробить на них полдня. Гущин ей ведь лучший вариант предлагал – познакомиться с Мимозой, расспросить ее про Павла Мазурова. Мимоза могла рассказать что-то интересное. А эта прекрасная кондитерша Одинцова и видела его всего раз – там, ночью в номере.
Пар изо рта…
Там было очень холодно…
Ну и что? Да мало ли по какой причине?
Катя открыла пластиковую дверь кафе, бросив косой взгляд на грифельную доску с меню, написанным мелом.
В кафе – ни души. За стойкой тоже никого. Катя ждала – отошла, наверное, куда-то, может, в туалет. И вообще неизвестно, работает ли Одинцова сейчас, может, давно сменилась.
В дверях появилась парочка – офисные служащие.
– Опять тут никого? Эй, нам только кофе с собой! – звонко окликнула тишину молодая девушка.
– Лелька, пойдем, тут не дождешься. – Ее приятель потянул ее за руку.
Ушли. Катя осталась у стойки. В крохотном кафе пахло обжаренным кофе, корицей и сдобными плюшками. Было очень тихо.
Куда она подевалась? Ушла? Оставила кафе открытым?
Катя медленно оглядела маленькое тесное помещение. Тут и спрятаться негде. Неожиданно ее внимание привлекли коробки. Вчера они стояли сложенные в штабель возле стены, а сейчас, если заглянуть за стойку, были беспорядочно навалены возле двери в подсобку, словно подпирая ее снаружи.
Катя оглянулась на дверь – никаких посетителей. Она обошла стойку, приблизилась к коробкам. Постучала в дверь подсобки:
– Эй! Виктория!
Тишина. Катя вдохнула воздух – тут тоже пахло кофе и корицей, но к ароматам примешивался еще какой-то запах – тусклый, медный, неприятный.
– Виктория!
Или ей показалось, или за дверью раздался какой-то шорох. Словно пальцами поскребли по дереву.
Катя внезапно ощутила, как по ее спине пробежали мурашки. Она наклонилась и… лишь секунду колебалась, испытывая странный, вроде бы совершенно беспочвенный приступ сильного страха, а потом начала отодвигать коробки в сторону.
Они были тяжелые, эти коробки: в некоторых бутылки с кока-колой, в некоторых пакеты с соками. Катя не могла их поднять. Она пинала их ногами и тянула за картонные отвороты.
Снова этот звук… шорох…
Словно ногтями проскребли…
Внезапно она ощутила, что картон под ее рукой влажен. Она глянула вниз, что, сок пролился?
Низ картонки пропитался чем-то алым, будто и правда разлитым томатным соком.
Только вот Катя шестым чувством поняла – это не сок.
– Виктория!
Она лихорадочно возилась с этими чертовыми коробками, подпиравшими дверь, – она больше не сомневалась: возле двери возвели преграду, чтобы кто-то не смог выбраться оттуда, из этой тьмы…
– Виктория, вы там?!
Или ей показалось, или она услышала этот звук: хрип… захлебывающееся бульканье, словно в чьем-то мертвом горле клокотал последний вопль.
Катя отпихнула ногой коробку и приоткрыла дверь.
Она увидела руку – женскую руку, измазанную кровью.
На секунду Катя ощутила дурноту, в глазах потемнело. Неужели тут, как и в том страшном гараже, отрубленные, отпиленные руки и…
Снова слабый хрип.
На полу – в луже крови тело.
Катя, не помня себя, рванула дверь и открыла ее.
Виктория Одинцова лежала ничком на полу.
Катя лишь секунду глядела туда – в темноту: подсобка не имела второй двери, она напоминала узкий шкаф, полки по стенам уставлены коробками и пакетами с кофе.
Тут никого… только она…
Рядом с ней никто не спрятался, не подстерегает меня…
Эти мысли – Катя не хотела их, их подсказывал страх. Она бросилась к Виктории, встала на колени.
Мертва? Она мертва?
Катя осторожно перевернула ее: джинсовый комбинезон спереди весь промок от крови, на груди – тоже кровь, но за одеждой, за всей этой одеждой не видно ран. Она пощупала ее руку – нет, нет этой пугающей ледяной холодности, рука теплая.
Она жива!
Катя нашла пульс – тоненький, как ниточка, редкий. Но пульс бился.
– Вика, слышите меня? Все будет хорошо, я сейчас вызову «Скорую»! Слышите, только не уходите, не отключайтесь, все будет хорошо!
Катя выхватила мобильный и…
Она набрала номер экстренной помощи в одно касание. Потом вспомнила, что она не знает название улицы, где расположено кафе. Она добралась сюда на своей машине, на крошке «Мерседес-Смарт», и сделала это по памяти, потому что это не так сложно – после поворота с федерального шоссе все время прямо, прямо, а потом направо. И вот эта улица с бывшими фабричными цехами, переделанными в офисы.
Катя выскочила из кафе. Ринулась к прохожему. Тот остолбенел. И Катя поняла – он заметил на ее куртке кровь.
– Как улица называется? – заорала не своим голосом. – Надо «Скорую» вызвать! Там женщину ранили!
Прохожий пробормотал:
– Второй фабричный проезд.
И, оглядываясь, спотыкаясь, буквально дал деру: на его лице сморщенном было написано – только не впутывайте меня ни во что!
Оператор «Скорой» на том конце не отключался: Катя назвала адрес, сказала – это маленькое кафе-павильон.
Она вернулась в подсобку. Виктория Одинцова лежала так, как она ее оставила. Катя увидела на стене еще один джинсовый комбинезон, схватила его, скомкала и начала осторожно подсовывать Виктории под голову. Она боялась, что кровь из раны хлынет в горло.
В этот момент веки Виктории слабо дрогнули, она открыла глаза. В них метался дикий ужас.
– Вика, успокойтесь, держитесь. «Скорая» едет, врачи вам помогут, только держитесь. Кто на вас напал? Вы видели, кто вас ранил?
В горле Виктории снова заклокотал хрип. Губы ее скривились, она словно силилась что-то сказать.
Катя наклонилась к самым ее губам.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
