Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Ликвидация государства — это бизнес. Однако поскольку напрямую ликвидировать государственность невозможно, то внедряется двухходовая политэкономическая схема: на государство вешается вся социальная часть, а частный капитал забирает себе все доходные статьи. Действенность этой схемы хорошо видна на примере моногородов. Будучи встроенными в отраслевые вертикали, каждый сам по себе моногород обречен, их имеет смысл рассматривать исключительно как структурные подразделения отраслевой вертикали в государственной экономике. Если в конкретном моногороде приватизировать прибыльный актив вроде комбината и вывести точку прибыли за пределы города, то рухнет вся социальная инфраструктура, потому что детские сады и ясли находились на балансе комбината, он же обеспечивал путевками в санатории. Даже отопление в домах было «дополнительной нагрузкой» к комбинату.
Но в рамках идеологии либерального глобализма комбинат отдельно, а детские сады, отопление и горячая вода — отдельно. Поэтому комбинат будет приносить прибыль частному владельцу либо корпорации, а социальные издержки будет оплачивать государство, которому, естественно, не хватит средств, полученных от налоговых отчислений, потому что на изъятие добавленной стоимости государство уже не влияет. А пенсии надо платить исправно, как и подавать горячую воду в дома.
Для финансового капитала нет границ, и инвестору все равно, что это за предприятие и в каких условиях оно создавалось. Главное — извлечь добавленную стоимость и как можно быстрее конвертировать прибыль в личный капитал.
Так, из добавленной стоимости, создающейся на уральских металлургических заводах и сибирских нефтяных месторождениях, формируется рынок элитной недвижимости на Рублевском шоссе и загородных поселков поскромнее. Потому как финансовый капитал ищет свободные ниши на рынке. В результате стоимость квадратного метра в районе металлургического завода отличается от стоимости квадратного метра на Рублевке в несколько сотен раз, хотя рыночная стоимость рублевской недвижимости обеспечена добавленной стоимостью, которая произведена рабочим, живущим в километре от своего металлургического завода. И если считать стоимость квадратного метра в строительных материалах и работах, то разница в фактической и рыночной цене не может быть выше, чем в несколько раз. Но государство не участвует в регулировании ценообразования, потому что в рамках либерального глобализма это не его дело. Сколько стоит баррель нефти — определяет биржа. Сколько стоит квадратный метр жилья — определяют спрос и предложение. Сколько стоит один час работы строителя — определяет конкуренция на рынке труда. Участия государства в этих процессах нет.
Единственный процесс, на который влияет государство в рамках либерального глобализма, — социальные расходы. Кого-то, например московских пенсионеров, придется дополнительно субсидировать, потому что на девять тысяч пенсионных рублей в столице не проживешь. А кому-то, например пенсионерам провинциальным, придется провести монетизацию льгот, когда вместо бесплатных лекарств гражданин получит небольшую компенсацию. И плевать, что после тридцати лет работы на тяжелом производстве денег на лекарства тратится больше, чем вся пенсия. Но монетизацию провести придется, потому что у государства нет денег на бесплатные лекарства: фармацевтические предприятия уже давно не принадлежат государству. То есть для того, чтобы обеспечить бесплатными лекарствами, надо их покупать на рынке у частных производителей. А средств у государства все меньше и меньше, потому что частный капитал изымает все больше добавленной стоимости, а социальные расходы растут с каждым годом.
Ликвидация государства — это большой бизнес как внутри страны, так и вовне. С началом торгово-экономической войны в России начался легкий банковский кризис. Частные и государственные банки привыкли строить бизнес на привлечении дешевых кредитов и последующей их перепродаже на внутреннем рынке, причем перепродавали кредиты всем подряд — и частным лицам, и муниципалитетам, и госкорпорациям. Хотя постановка вопроса о кредите для РЖД, «Роснефти» или «Газпрома» сама по себе странная — зачем кредитовать сверхприбыльную корпорацию? В чем экономический смысл этого действия? В том, чтобы корпорация тратила средства на непрофильные активы, такие как холдинг «Газпром-медиа», куда входят телеканалы ТНТ, НТВ и другие помельче?
Тем не менее бизнес по покупке дешевых кредитов с последующей перепродажей процветал. После начала торгово-экономической войны он накрылся, а долговые обязательства банков остались. В результате государство предоставляет банкам с частным капиталом многомиллиардные кредиты на реструктуризацию долгов, то есть фактически оплачивает многолетние спекуляции. Не забирает проблемные банки в госсобственность, не выкупает долги граждан, чтобы затем перевести их в государственные банки. Почему-то спасаются частные финансовые учреждения, которые интегрированы с глобальным финансовым капиталом больше, чем с государством.
Третья мировая поставит государство и народы России перед выбором: либо выстоять, очистив госаппарат от носителей идеологии либерального глобализма, агентов финансового капитала и элит, интегрированных в глобальный класс, либо погибнуть в ходе экономического кризиса, вызванного неспособностью оплачивать государственные и общественные расходы и одновременно компенсировать нарастающие долги частного капитала, который будет шантажировать государство своим монопольным положением в разных секторах экономики.
Не даст государство кредит на реструктуризацию долгов «АвтоВАЗа»? Тогда финансовый капитал отправит на улицу десять тысяч безработных в Тольятти и Самаре. Не заплатит федеральный бюджет за электрички в провинции? Частно-государственная корпорация РЖД создаст очаг напряженности в половине регионов России.
Государство, которое позволило себе либеральный глобализм как правящую идеологию, обречено в мировой войне. Написав на знаменах лозунг о неприкосновенности частной собственности и презумпции невиновности частного капитала, государство сделало само себя заложником ситуации, потому что интересы государства и частного капитала прямо противоположны. Государство заинтересовано в развитии, то есть в изъятии добавленной стоимости и ее распределении между социальными расходами, новыми рабочими местами и производственными мощностями. А вот частный капитал заинтересован в изъятии добавленной стоимости с минимальными социальными издержками и с последующим ее превращением в капитал финансовый, который тут же утекает в тихие финансовые гавани.
Пока государство не осознает, что в Третьей мировой идет речь о его физическом выживании, одержать победу будет невозможно, потому что слишком велики соблазны продолжать бизнес по демонтажу государства, который велся последние тридцать лет. Но если начиная с 2000-х годов на фоне высоких цен на нефть, сверхдоходов федерального бюджета и восстановления управляемости госаппарата процессы бизнеса по демонтажу государства немного замаскировались, то теперь по мере нарастания Третьей мировой все противоречия будут только обостряться. Каждый кризис на границах, аналогичный украинской гражданской войне, присоединению Крыма или войне с Саакашвили 08.08.08, будет стоить государству либо наступления на интересы финансового капитала внутри России, либо сокращения социальных затрат и роста недовольства.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
