— Ты хочешь знать, кто я?! — воскликнул незнакомец и, близко наклонясь к самому уху Хакати, продолжал: — Помнишь, ты был пойман на улице в Мадрасе… ты и вся твоя банда… Как ни отчаянно вы отбивались, ваша жизнь висела на волоске… вы погибли бы наверное, если бы…
— Если бы нас не спас Раху, предводитель парий! — воскликнул Хакати. — Да! Ты знаешь Раху, ты из его шайки?
— Я, конечно, сделал бы сейчас то, от чего предостерегал только что тебя, — возразил тот, — но ты и без того не выдашь меня, так как знаешь, что этим обрек бы себя на верную смерть. Я сам Раху!.. Ты мог бы узнать меня по тому уже, что при всей твоей силе и ловкости не мог высвободить руки из моих железных тисков…
— Раху!.. Ты сам Раху! — закричал в ужасе Хакати и, упав на колени, взмолился: — Если ты в самом деле Раху, то приказывай!.. Говори!.. Ты однажды спас меня от верной смерти, возвратил мне свободу, я готов повиноваться тебе во всем!
— Я возвратил тебе жизнь и свободу потому, что веду борьбу только против той высокомерной касты, которая мнит себя властительницей мира, — сказал Раху, — а не против бедняков, которые непосильным трудом зарабатывают себе пропитание. Можешь быть уверен, я не причиню тебе зла… Но потребую, чтобы ты стоял на моей стороне в борьбе против врагов, которые должны стать и твоими!
— Приказывай, господин, приказывай! — сказал Хакати.
— Так слушай же меня, — начал говорить Раху на языке кочующих фокусников, понятном только им: — Ты разъезжаешь теперь по стране по приказанию магараджи Нункомара, чтобы повсюду готовить восстание и собирать последователей, которые смогут припрятать оружие, как только оно прибудет, а потом раздать его.
— Ты знаешь это, господин, — сказал Хакати, — к чему отпираться…
— В таком случае, — продолжал Раху, — для меня важно знать, что за сеть раскидывает Нункомар над страной. Ты сейчас же передашь мне записную книжку, которую собираешься отнести Нункомару.
— О, господин, это жестоко! — воскликнул Хакати. — Если он узнает, я погиб!
— Разве я не сказал, что не хочу предавать тебя? Ведь я мог бы убить тебя и завладеть списком?
Он сильнее сжал руку Хакати, так что тот застонал от боли.
— Ты прав, господин, ты прав, — пробормотал Хакати. — Приказывай, я буду повиноваться тебе во всем!.. Но что же мне сказать Нункомару?
— Ты и отдашь ему список, — возразил Раху, — но не сегодня, а завтра. Вечером, когда начнется ваше представление, ты найдешь меня за повозками, и я верну его совершенно невредимым. Ты отнесешь его Нункомару, потому что мне так нужно. Вот, возьми, это твое. Если будешь верно и честно служить мне, то получишь еще, но, если ты вздумаешь изменить мне, смерть твоя неизбежна.
Раху выпустил руку Хакати и сунул в нее туго набитый кошелек. Тот быстро запустил туда руку, достал одну из монет, потер ее между пальцами и близко поднес к глазам.
— Это… это золото!.. Золото! — сказал он дрожащим от волнения голосом. — Настоящее золото!.. И это… это все мое?
— Да, оно твое и получено тобой за честное дело.
— О, господин, господин! — воскликнул Хакати. — Ты так же страшен, как Рокхазасы — бешеные духи мщения, и великодушен, как сами боги! Приказывай, приказывай мне. Вот список всех, кого я успел завербовать. — Он достал из кармана небольшую записную книжку и передал ее Раху. — Но, — сказал он, — не забудь, не я один вербую народ для Нункомара. По всей стране ходят его люди.
— Это мне известно, — возразил Раху, — и я сумею отыскать их. Назови мне имена тех, кого ты знаешь.
Хакати перечислил целый ряд имен.
— Я их запомню, — сказал Раху, — а завтра возвращу записную книжку. Только вот что еще. Если Нункомар станет расспрашивать тебя, где ты кочевал, — а это он сделает непременно, — то ты скажешь ему, будто имел стычку с толпой парий на том месте, где мы когда-то с тобою встретились, что ты победил и убил их предводителя, которого сообщники называли Аханкарасом…
— Аханкарасом!.. — повторил Хакати, стараясь запомнить это имя. — Хорошо, не забуду.
— Теперь ты знаешь, что тебе нужно делать, — сказал Раху. — Возвращайся к своей труппе. Завтра отнесешь список Нункомару. А через три месяца — запомни это хорошенько — снова возвратишься сюда и дашь мне отчет во всем.
— Все будет так, как ты велишь, господин, — ответил Хакати, кланяясь. Потом, не оглядываясь, побежал обратно к балагану, откуда только что начала расходиться толпа.
Когда шаги его затихли вдали, Раху, никем не замеченный, вернулся в город.
Час спустя капитан Синдгэм вошел в кабинет губернатора и рассказал ему о раскинутой над страной паутиной и приготовлениях к общему восстанию.
— Неужели они осмелятся? — спросил Гастингс с недоверием.
— Нункомар осмелится на все! — возразил капитан. — Льва и тигра может запугать власть более сильная, но змея, свернутая в клубок, в любое время готова к прыжку, если ей вовремя не размозжат голову, а голова эта — Нункомар! Ваша милость сомневается! — продолжал он, вида, что Гастингс продолжает недоверчиво качать головой. — Вот список лиц, завербованных агентом только в Бенгалии, чтобы подготовить народ и сборные места для оружия и амуниции, которые должны прибыть из Пондишери. Завтра список будет в руках Нункомара, он был бы у него еще сегодня, если бы я не перехватил его.
Он передал губернатору записную книжку Хакати. Гастингс, довольно хорошо разбирающий письменные знаки индусов, начал читать.
— Дело, действительно, опаснее, нежели я предполагал, — сказал он. — Здесь, в самой Калькутте, на моих глазах, у меня под рукой готовится восстание! Но какими судьбами эта книжка попала к вам в руки?
Капитан коротко рассказал все, что произошло час назад. Гастингс смотрел на него с выражением нескрываемого удивления.
— Мне снова приходится благодарить вас, — сказал он. — Вы оказали мне громадную услугу. Я не боюсь открытых врагов, но боюсь тайных. Нужно сейчас же арестовать и допросить всех записанных здесь лиц, это произведет среди них переполох и заглушит восстание в самом зародыше.
Капитан покачал головой.
— Список, находящийся в руках вашей милости, охватывает только небольшую часть раскинутой Нункомаром сети. В стране действуют и другие его агенты. Нам следует выследить все нити и собрать их в наши руки.
— А если будет поздно?
— Раз нам известен центр заговора, то никогда не может быть поздно. Напротив, в удобный момент мы арестуем участников, захватим оружие и амуницию. Мы еще выиграем от того, что воспользуемся средствами врагов наших. Я обещал Хакати возвратить его заметки, и завтра они будут в руках Нункомара. Пусть подпольное дело идет своим чередом и упадет нам в руки зрелым плодом.
Гастингс задумался.
— Вы правы, капитан, — сказал он немного погодя, — вы совершенно правы! Но уверены ли вы, что циркач этот не изменит вам, не предупредит Нункомара?
