Девушка потянулась и оценивающим взглядом окинула себя в зеркале. Там отражалась весьма привлекательная особа. Алиша ущипнула себя за талию, проверяя, не поправилась ли, потом встала на весы. «Нет, — успокоилась она, — те же пятьдесят два кило», — и стала старательно чистить зубы. «Вот только глаза припухли, — подумала она, — так что с виски надо быть поосторожнее». Наконец, расчесав волосы, она вышла из ванной. Навин делал зарядку.
— Смотри, не переутомись, — бросила она и уселась на плетеный стул, невольно отметив, что у него неплохая фигура — плоский живот, широкие плечи.
Потом по внутреннему телефону она позвонила на кухню и распорядилась, чтобы в спальню принесли завтрак на двоих.
— Твои слуги, — заметил Навин, — похоже, привыкли к таким приказаниям.
— Примешь душ? — не отвечая на провокационный вопрос, спросила Алиша, доставая из шкафа и протягивая ему красивый махровый халат.
Она безуспешно пыталась припомнить, когда они вчера вечером приехали и что потом было. По всей спальне была разбросана их скомканная одежда. Алиша подняла с пола дорогущий пиджак Навина и повесила на стул. Убирая в шкаф свое платье, она вдруг поняла, что в последнее время стала одеваться в стиле Микки. Недаром в ресторане или в театре к ней часто подходили незнакомцы, издали принимавшие ее за сестру. Алиша усмехнулась: сейчас в ее ванной плескался бывший любовник этой сестры, напевая слащавую песенку из отечественного кинофильма.
Раздался деликатный стук в дверь — принесли завтрак. Алиша подождала, пока слуга сервирует стол, и приказала не беспокоить ее ни по какому поводу.
Слуга бесшумно вышел, а из ванной появился Навин.
— У тебя там неплохой выбор мужских одеколонов: «Hermes», «Gucci», «Calvin Klein»… Очень мило, — одобрительно заметил он, вытирая свои густые волосы пушистым полотенцем.
— Тебе класть в кофе сахар? — спросила Алиша, берясь за кофейник.
— Конечно, три кусочка.
Навин подошел и поцеловал ее в макушку, а потом окинул взглядом накрытый стол и опять рассмеялся.
— Неужели ты предпочитаешь национальную кухню? Я рассчитывал увидеть оладьи или круассаны.
— Это для меня слишком калорийно, — сказала Алиша, откусывая маленький кусочек от намазанной тонким слоем масла хрустящей лепешки. — Тебе намазать?
— Нет, спасибо, я уж лучше тост съем, — ответил он.
Алиша просмотрела утренние газеты, которые слуга принес вместе с завтраком, и тут же нашла интересующую ее статью: «Курс акций компании "Хиралаль Индастриз", ныне носящей имя "Мальхотра Энтерпрайзез", в этом квартале поднялся до 135 рупий против 52-х год назад. На пресс-конференции господин Ракеш Мальхотра, новый председатель правления и управляющий директор, рассказал о планах расширения компании и объявил о запуске нового проекта совместно с правительством штата Карнатака. Господин Мальхотра также заявил, что совместное предприятие, учрежденное его компанией в Малайзии, начало приносить стабильный доход».
— Эй, ты не боишься испортить себе аппетит? — не выдержал Навин.
Алиша отложила газеты, повернулась к нему и распахнула его халат. Навин притянул ее к себе. Они повалились на мягкий ковер, и Навин грубо схватил Алишу за волосы, запрокидывая ее голову назад. Алиша невольно подумала: «А как это у них было с Микки?» Ей хотелось стереть из памяти Навина всякое воспоминание о близости с этой ненавистной ей женщиной.
Он был не слишком опытным любовником, но Алиша старательно изображала удовольствие, которого на самом деле не испытывала. Наконец Навин оторвался от нее, положил голову ей на живот и затих.
— Ух, ты! Детка! У меня чуть крышу не снесло.
— Снесло, милый, еще и как, — ответила Алиша с улыбкой и отправилась в ванную.
* * *
Бинни ясно дал понять Микки, что ей придется смириться с тем, что у него есть вторая семья. Теперь, когда это перестало быть тайной, он, не стесняясь присутствия жены, звонил любовнице по телефону и отвечал на ее звонки. На официальные мероприятия брал с собой Микки, о чем извещал ее лично или через секретаршу, но при этом открыто появлялся в компании Урми на людях. Микки молчала.
Как-то раз Ами пригласила ее к себе на обед и завела об этом разговор. Она просто ушам своим не могла поверить, слушая рассказы подруги.
— Да, я забыла о гордости, — с горечью говорила Микки, — мне достаточно того, что мы просто живем под одной крышей. Я люблю его и счастлива, что он мой… по крайней мере официально.
Ами потрясенно качала головой, отказываясь верить услышанному.
— Милая, да что это с тобой? Я тебя просто не узнаю. Куда подевалось твое самоуважение? Такое впечатление, что тебя загипнотизировали! Может, он подсыпает тебе в еду транквилизаторы?
— Нет, — грустно улыбнулась Микки. — Просто я всю жизнь хотела перед кем-нибудь преклоняться. С отцом такого не получилось. И теперь я преклоняюсь перед Бинни. Не требуй объяснений. Он для меня как бог. Мне все равно, с кем он спит. Главное — что я его жена и он возвращается домой, ко мне.
— Ну да, конечно, — сказала Ами, помолчав, — и твое тело всегда к его услугам. Ясное дело, такое положение вещей его вполне устраивает. Но неужели ты не понимаешь, что это узаконенная проституция?
— Я знаю, — произнесла Микки задумчиво, — меня трудно понять. Со стороны мое поведение кажется необъяснимым. Но нас обоих это устраивает, и мне наплевать, как я при этом выгляжу. К тому же все жены в той или иной мере проститутки. Разве ты сама никогда не пользовалась своим телом, чтобы добиться желаемого? Так в чем тогда разница?
* * *
Лилабен была отнюдь не в восторге от богатства, свалившегося на голову ее дочери. Из-за этого она стала еще более одинокой и все больше и больше впадала в тоску.
Когда они жили в тесной квартирке на окраине, им с Алишей волей-неволей приходилось общаться. Теперь же они иногда по нескольку дней вообще не виделись.
Алиша пригласила вести хозяйство в своем доме миссис Панникер — образованную даму, вдову из Ко-чина, которой негде было жить. Кроме того, она наняла для Лилабен горничную, а сама старалась сократить и без того редкие встречи с матерью. Но невозможно было не заметить, что Лилабен опять начала принимать таблетки и пить. Алиша строго-настрого запретила прислуге давать матери выпивку и транквилизаторы и даже уволила кое-кого за нарушение этого запрета, но Лилабен подкупала слуг, и устоять перед деньгами, которые предлагала, было трудно. А деньги она воровала у дочери из сумочки. Алиша пыталась поговорить с матерью, убедить ее заняться чем-нибудь, сходить в гости, развеяться, но Лилабен претила даже мысль о том, чтобы одеться и выйти из дому. Она целыми днями слонялась по комнатам в ночной рубашке, иногда даже не притрагиваясь к пище, а потом ни с того ни с сего закатывала истерики, требуя деликатесов. Уже три повара уволились из-за ее выходок, но им быстро находили замену — терпеливая и спокойная миссис Панникер безупречно вела хозяйство в маленьком дворце Алиши.
