Когда они выходили рука об руку из кабинета, она промурлыкала:
— Честно говоря, я бы не отказалась любить тебя на полу. Но можно было бы попробовать и на столе…
Джеймс вытаращил глаза, глотнул воздуха и просипел:
— И ты мне только сейчас это говоришь?!
Эмили почувствовала себя отомщенной. Настроение и без того очень неплохое стало еще лучше.
— Последний вопрос, милый, — придержала в коридоре мужа Эмили.
— Да?
— Твоя мать в курсе происходящего?
— Видишь ли, — Джеймс заметно смутился, — сначала я не думал посвящать ее в мой план. Но после бегства Марго пришлось это сделать. Не мог же я заставлять ее волноваться?
— А мне, значит, волноваться можно.
Ну и семейка, подумала Эмили, ускоряя шаг. Ей вспомнилось, как она трепетала перед венчанием, боясь осуждения матери Джеймса и стыдясь поступка сестры. Теперь ей не терпелось взглянуть в глаза леди Лилиан. Хорошо, что эти родовитые интриганы попали в ее надежные руки, она-то сумеет с ними справиться.
— Поздравляем! — дружным хором прокричали новобрачным гости, когда Эмили и Джеймс показались на верхней площадке лестницы.
Судя по всему, они не теряли времени зря и воздали должное и шампанскому, и прочим напиткам. Эмили не стала осуждать их. Взглянув на часы, она ужаснулась: они с Джеймсом провели слишком много времени в кабинете, выясняя свои запутанные отношения. Все у них не как у людей. Обычно влюбленные сначала договариваются между собой, а затем женятся. А они…
Да что теперь об этом говорить. Наконец-то все выяснено и можно предаться радостным мыслям и получать поздравления, не вздрагивая при мысли, что они адресованы не тебе. Можно призывно заглянуть в глаза любимому и насладиться сознанием власти над ним.
— Перестань так смотреть, — сердито шепнул Джеймс. — Мое терпение уже на исходе.
Новобрачная, сияющая от счастья и прекрасная, как все новобрачные, невинно округлила глаза.
— А как я смотрю?
— Ты вправду хочешь это услышать? — ухмыльнулся Джеймс. — Так вот, дорогая, ты смотришь на меня, как на сладкую конфету, которую не терпится вынуть из нарядного фантика. Как на самое лучшее, что есть на свете. Как на мужчину, которого хочешь почувствовать…
— О-о-о! — простонала Эмили, не помня себя от смущения. — Прекрати немедленно!
— И не подумаю. Ты тут решила подшутить надо мной. Но теперь моя очередь. Я изведу тебя красочным рассказом о том, что хочу проделать с твоим роскошным телом, с этим ртом, от которого у меня мурашки бегут по спине. Ты сама выпрыгнешь из платья, когда окажешься в нашей спальне… Мне продолжать? — осведомился он, видя, как мучительно покраснела Эмили.
Ей слишком живо представилось все, о чем он говорил.
— Милый, а не могли бы мы потихоньку улизнуть отсюда?
— Надо подумать, — нарочито строгим то ном ответил Джеймс и незаметно для окружающих коснулся груди жены.
— Ну пожалуйста, — уже умоляла она, теряя терпение.
— Хорошо, — смилостивился муж. — Только подойдем на минутку к матери. Ей нужно сказать тебе несколько слов. Она давно сгорает от нетерпения, но не решается приблизиться.
Леди Лилиан утопала в сиреневых шелках и в счастливых слезах. Она настороженно взглянула на невестку. Эмили не стала томить ее неизвестностью и, встав на колени рядом с креслом, обняла свекровь.
— Прости меня, моя девочка. Я была уверена, что все закончится хорошо. Джеймс так тебя любит, если б ты только знала!
— Знаю. Он мне все рассказал. — Эмили ободряюще сжала слабую руку Лилиан и сказала тихо, чтобы никто больше не услышал: — А я люблю его еще больше. И я очень счастлива.
Глаза леди Лилиан засверкали молодо и ярко, словно ей преподнесли дорогой подарок.
— Тогда и я счастлива, мои родные. А теперь идите, вам нужно побыть вдвоем.
— Но как же гости? — встрепенулась Эмили. — Наверное, неудобно оставлять их. До ночи еще так далеко!
— Чепуха! — отрезала леди Лилиан, обретая прежнюю властность. — Я сама займу их. Идите с Богом… А потом сможете вновь присоединиться к нам.
— Спасибо, мама. Конечно, это будет нарушением всех традиций, но мы так и сделаем. — Джеймс поцеловал ее и подхватил жену на руки.
Пока он пробирался к лестнице, провожаемый приветственными и напутственными возгласами, леди Лилиан с любовью смотрела ему вслед.
— Держу пари, Сомс, — сказала она уверенно, — первый мой внук родится ровно через девять месяцев.
— Кто я такой, чтобы спорить с вами, миледи? — отозвался осмотрительный дворецкий. — Особенно когда вы совершенно правы.
— Пожалел пару фунтов, старый пройдоха, — беззлобно укорила его хозяйка. — И испортил мне все удовольствие.
Джеймс и Эмили стояли посреди спальни. Дневное солнце, подсвечивающее комнату сквозь легкие кремовые шторы, давало прекрасную возможность разглядеть любую подробность постепенно обнажающихся тел мужчины и женщины. Дело шло крайне медленно. Расстегивая очередную пуговицу рубашки или развязывая шелковую ленту на платье, новобрачные постоянно отвлекались на жгучие поцелуи.
Эмили упивалась ласками мужа. Его руки дарили ей восхитительные ощущения. Они превосходили все, что грезилось ей одинокими ночами. От них хотелось легонько постанывать и выгибаться всем телом ему навстречу. Никакого стеснения и стыдливой боязни собственных жарких чувств. Одно только огромное как мир желание принадлежать любимому мужчине.
Джеймс прекрасно понимал, что с ней происходит. Его искусное наступление не прекращалось ни на минуту. Наконец Эмили почувствовала, что ноги отказываются ее держать.
Она слегка отстранилась и принялась с восторгом разглядывать мужественную грудь Джеймса. Более совершенного торса, по ее мнению, природа не создавала. Проведя по груди мужа кончиками пальцев, Эмили затем не удержалась и припала губами к плоским коричневатым соскам. Джеймс вздрогнул и закрыл глаза. Он прижал к себе голову жены и зарылся пальцами в замысловатую прическу.
Вероятно, ему тут же пришло на ум, что такие пушистые волосы должны свободно струиться, а не быть скрепленными бесчисленными шпильками. Он принялся выдергивать их, они бесшумно падали на ковер. Избавившись от шпилек, Джеймс распустил волосы Эмили и залюбовался ими.
Она тряхнула головой и подняла руки в извечном женском жесте, отчего ее грудь приподнялась. Джеймс накрыл ладонями теплые холмики с остро торчащими вершинками, а затем припал к ним губами. Джеймс целовал их вновь и вновь, будто не в силах был оторваться. От нежных покусываний и ласкающих движений его языка Эмили выгнула спину и подалась вперед. Можно ли яснее дать понять ему, чего она хочет?
— Джеймс…
Произнесла ли она его имя или ему почудилось, он и сам этого не знал.
