— Ники, это Джордж. Джордж! О Господи!
— У нас вышла осечка: нескольких местных агентов почему-то не оказалось там, где они должны были быть, и во время перестрелки…
— Он мертв?
О Господи! Нет, только не Джордж! Николь отвернулась от девушки за конторкой, понимая, что не сможет скрыть своей боли.
— Нет. Сейчас ему делают операцию и он…
— Он умрет?
Молчание Крис затянулось, потом она все-таки ответила:
— Нет.
— Черт возьми! Не лгите мне, Макфолл!
Николь отчаянным усилием воли овладела собой и постаралась сделать так, чтобы ее голос звучал ровно.
— Его ранили в ногу. Не думаю, что повреждена кость, но пуля перебила крупную артерию и Джордж потерял много крови. Боюсь, он может и не выжить. — Крис помолчала. — Я звоню вам как друг, а не как коллега. Вам лучше быть здесь.
Николь почувствовала, что слезы готовы брызнуть из ее глаз, и яростно заморгала, пытаясь их смахнуть.
— В этом-то все несчастье, Крис. Мы уже все сказали друг другу.
Она с трудом перевела дух, ненавидя себя за свой практицизм и в то же время прекрасно сознавая, что, если бы сейчас она бросила все и примчалась к нему, ничто не изменилось бы в их отношениях. Ее присутствие не отменило бы смерть, если ему суждено умереть, зато репутация надежной и неэмоциональной, как машина, служащей серьезно пострадала бы, если бы она помчалась, только чтобы посидеть возле кровати человека, который ее оставил.
— Я приеду через пару дней. Если удастся, то раньше.
— Ники, ты нужна ему.
— Он со мной развелся. Полагаю, это свидетельствует о том, что я ему не нужна. Пожалуйста, дай мне знать, если в его состоянии что-нибудь изменится.
— Ладно. — Голос Крис прозвучал непривычно резко — видимо, она почувствовала свое бессилие. — Я позвоню, если он умрет.
Связь прервалась, и Николь передала трубку девушке за конторкой, ухитрившись каким-то образом скрыть, что руки ее дрожат.
— Вы дали мне слово! — Голос Алессандры дрожал от гнева. — Вы сказали, что отпустите меня!
— Я и отпускаю вас. Просто так уж получается, что я буду вас сопровождать.
Гарри открыл переднюю дверцу машины и чуть ли не силой втолкнул ее внутрь, но Алессандра снова открыла ее.
— Мне не нужна ваша помощь!
Луна была только народившейся — тонкий серп, не более, и потому большая часть его лица тонула в тени.
— Может быть, обсудим это, когда я сяду за руль и мы тронемся? Я исхожу из соображения, что Айво клюнет на оставленную мной для него приманку, но на всякий случай хотел бы удалиться отсюда, и желательно без дырки в голове. Как и вы, надеюсь.
Алессандра захлопнула дверцу.
Гарри бросил их сумки с вещами на заднее сиденье и осторожно сел на водительское место. Машина тронулась.
— Благодарю вас. Она смотрела прямо перед собой. Он тихо рассмеялся, и этот смех показался ей таким же мягким и бархатистым, как окружавшая их темнота.
— Полное молчание. Это очень оригинально. Никто прежде так себя не вел.
Выезжая на грязную дорогу, он не включал фар до тех пор, пока они не оказались на шоссе.
Машина была очень маленькой и тесной. Алессандра сидела вплотную к нему. Их плечи почти соприкасались. Рука Гарри покоилась на переключателе скоростей, и пальцы его находились в нескольких дюймах от ее колена.
Алессандра не могла поверить, что позволила ему поцеловать себя.
Позволила? Господи, да она вцепилась в него, как кошка, и чуть не проглотила его с потрохами!
Печальная правда заключалась в том, что она уже несколько дней хотела поцеловать его.
Конечно, это было до того, как она узнала, какой Гарри гнусный лжец — он готов пожертвовать всем и всеми, чтобы удовлетворить свою болезненную жажду мести и уничтожить Майкла Тротта. Она поцеловала этого человека, считая его животным редкой породы, абсолютно честным и прямым. Пребывая в этом детском, наивном заблуждении, она думала, что он достоин ее поцелуя.
Гарри пошевелился на своем сиденье, поправил повязку, опоясывавшую грудь, и Алессандра почувствовала угрызения совести.
— У вас сломаны ребра? — не смогла она удержаться от вопроса.
— Только одно, — ответил Гарри, бросив на нее осторожный взгляд. — Но и этого достаточно.
— Мне жаль, — сказала она смущенно.
Когда Гарри вернулся из больницы, он уже знал, что их подопечная навсегда распрощалась с Программой защиты свидетелей, и, когда она сообщила ему об этом, нисколько не удивился.
Теперь на нем были джинсы, которые плотно обтягивали бедра, на ногах кроссовки, а неухоженную шевелюру увенчивала бейсбольная кепочка. Костюм довершала легкая, видавшая виды кожаная куртка. Как ни была зла на него Алессандра, она не могла не признать, что еще ни разу не видела его таким привлекательным.
Прежде чем заговорить снова, Гарри откашлялся.
— Давайте заключим сделку, Эл. Мы с вами на одной стороне, у нас одна цель, хотя я знаю, что вы злитесь на меня и не хотите этого замечать. Факт остается фактом — вы хотите остаться в живых, я тоже, несмотря на то что я испортил операцию и вся наша контора оказалась не на высоте. Вы и правы и не правы. Нам следовало все рассказать вам и предоставить право отказаться от роли приманки, если бы вы захотели. — Он снова посмотрел на нее. — Конечно, мы поймаем эту мразь. Я ничего не могу сделать, чтобы изменить прошлое, но постараюсь изменить будущее, поэтому собираюсь отвезти вас в место, которое, уверяю, будет вполне безопасным. И еще я собираюсь показать вам, как уцелеть в толпе, если возникнет опасность.
— Как вы можете гарантировать мою безопасность, и какая у меня может быть уверенность, что вы снова не используете меня в качестве наживки?
Гарри повернул на шоссе номер 84 и двинулся на запад. Включив пятую скорость, он спокойно посмотрел на нее.
— Потому что там живут мои дети. Вы уж поверьте: ни за что на свете я не стал бы заманивать туда людей Тротта.
— А если кто-нибудь из вашей бригады решит, что Майкла следует поставить в известность о моем местонахождении?
— Никто, кроме меня, не будет знать, где вы. Я никому об этом не скажу.
— Вы говорили, ваши дети живут с теткой, а найти ее ни для кого не составит большого труда.
— Мардж — моя сводная сестра, — ответил Гарри. — А точнее, вообще не сестра мне. Она чуть не стала моей сестрой. Ее отец и моя мать прожили вместе восемь месяцев. Они собирались пожениться, но у них ничего не вышло. Мардж в то время было двенадцать, а мне семь… Она была добра ко мне. Мы остались друзьями, даже когда наши родители разошлись. После того как Кевин… ну, вы знаете… Мне понадобилось безопасное место для Шона и Эмили. Мардж жила в Колорадо и разыскала меня. Никто у нас в Бюро не знает о ее существовании. Я был очень осторожен, и они в безопасности до сих пор. Даже Джорджу о них ничего не известно.
