Книга Опасный флирт - Нина Роуэн

Особняк Флорестон-Мэнор примостился на холмах Девона, и его угодья расходились от дома как волны огромного зеленого океана. Дом, сооруженный из камня и кирпича и увитый плющом, отлично вписывался в местный пейзаж, словно они были супружеской парой, живущей вместе в мире и счастье. В воздухе стоял запах весенних цветов.

Александр вдохнул чистый и свежий аромат, выбираясь следом за отцом из экипажа и сворачивая следом за ним на подъездную аллею.

– Девочка тоже едет? Джейн? – спросил отец.

Александр удивленно посмотрел на Раштона.

– Нет, она осталась с бабушкой в Лондоне.

Граф издал какой-то непонятный звук, вероятно, свидетельствующий о его недовольстве.

– Откуда вы знаете Джейн? – полюбопытствовал Александр.

– Познакомился с ней, когда она пришла заниматься с твоим братом. Приятная девочка. Слегка навязчивая, но умная.

– То же самое можно сказать и о ее сестре.

Они с Раштоном обменялись взглядами, а затем оба усмехнулись. Застрявший в горле Александра комок начал таять, когда они шли к особняку, где их уже ждали выстроившиеся линейкой слуги, готовые приветствовать своих господ. Подготовленное к приезду хозяев поместье так и сияло.

– Разве леди Талия не должна была приехать? – с тревогой спросила миссис Данверс, экономка.

– Она приедет более поздним поездом вместе с мисс Келлауэй, Себастьяном и Каслфордом, – объяснил Александр. – Они будут здесь к ужину.

Александр первым вошел в гостиную, и они с отцом остановились перед камином. Со стоявшего на нем большого портрета на них сверху вниз смотрела леди Раштон. На ее лице застыло выражение холодной красоты, ее брови были приподняты, а губы чуть скривились в неприветливой улыбке.

Раштон закашлялся.

– Пусть Уиверз сразу уберет этот портрет, – проговорил он. – Да и все остальные – тоже.

Александр пошел передать это приказание дворецкому. Когда он вернулся, отец у буфета разливал в два бокала херес.

– Она ведь не такая, нет? – не поворачиваясь к сыну, произнес Раштон. – Мисс Келлауэй. Она не такая, как твоя мать.

– Господи, нет! – не подумав, ответил Александр. Его мать обладала особой, холодной красотой – как кусочек витражного стекла на пустой стене. Ни тепла, ни света, ни светящихся изнутри цветовых пятен. За все годы жизни у Александра редко возникало ощущение, что в его матери есть что-то, кроме красоты и манер.

Зато в Лидии… Ему казалось, что не хватит и вечности, чтобы постичь все глубины ее сложной натуры, внутренней жизни.

– И не такая, как дочь Чилтона, да? – поинтересовался Раштон.

В горле Александра застрял невеселый смешок.

– Нет, не такая.

Раштон задумался.

– Насколько я помню, сэр Генри был хорошим человеком, – продолжал Раштон.

– Да, – кивнул Александр.

– Собственности у него никакой не было, зато его считали хорошим ученым. Да и в семье никаких скандалов, не считая матери… – Голос Раштона затих, и он покачал головой. – Брэкуэлл вспоминает, что она была довольно странной.

По крайней мере не убегала с другим мужчиной.

– Заболевание миссис Келлауэй было следствием несчастья, – сказал Александр. – И обе ее дочери тяжело перенесли его.

Перед внутренним взором Александра появились образы Лидии и ее сестры – почти одинаковые улыбки, острый ум в глазах, чувства, которые можно ощущать почти физически. Похоже, та жадность, с которой Джейн интересовалась всем окружающим, была вызвана бесконечным любопытством, в то время как Лидия воспринимала мир с осторожностью, старалась оградить себя от него.

Раштон потянулся к графину, чтобы снова наполнить свой бокал.

– Какая она?

– Прошу прощения?

– Мисс Келлауэй. Ты говоришь, не такая, как твоя мать. Не такая, как малышка Чилтон. Так как кто же – или как что же – она?

– Она… Я таких, как она, прежде не встречал, – признался Александр.

Он понятия не имел, как объяснить самому себе, какова Лидия, не говоря уже о том, чтобы донести это до своего отца. За последние недели она проникла ему глубоко в душу. Он не переставая думал о ее испуганных голубых глазах, о неудовлетворенной страсти в ее поцелуях, о том, как она отвечала ему. Навязчивее желание прикасаться к ней причиняло ему физическую боль.

Чувства, которые будила в нем Лидия, – безумное сочетание страсти, нежности, привязанности, восхищения, почти непреодолимое желание защищать ее…

Он сжал пальцы, борясь с желанием встать и начать мерить шагами комнату.

– Считаешь ли ты ее настолько интересной, чтобы вытерпеть брак с ней? – спросил Раштон.

Куда больше! Александр находил Лидию настолько интересной, чтобы терпеть себя. Ему никогда и в голову не приходило, что он встретит женщину, на которой сможет жениться не только потому, что от него этого ждут, а потому, что у него есть собственные причины вступить в брак с ней.

Однако несмотря на абсолютную уверенность Александра в желании сделать Лидию своей женой, он не был готов признаться в этих намерениях отцу.

– Почему вы решили, что я думаю о женитьбе? – полюбопытствовал Александр.

Раштон рассмеялся. Для Александра звук его смеха был делом редким, ведь он всего несколько раз в жизни слышал его.

– Я старею, Нортвуд, – ответил отец. – Но я не дурак.

Приехав во Флорестон-Мэнор вместе с Талией, Себастьяном и Каслфордом, Лидия поддалась очарованию усадьбы и тамошних мест. Казалось, яркий, полный цветов дом и свежий воздух вмиг смыли грязь и шум Лондона. Лидия подумала, что они прогоняют даже тени, живущие в ее сердце.