Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
– Заплаты на рубахе или джинсах – не для красоты и даже не для яркости жизни, – говорил нам Уль. – Они представляют дневник путешественника. Как если б он не умел писать.
– В Америке хиппи тоже носят заплаты? – спросил кто-то.
– Бог их знает. В Америке я не был. Но костюм хиппи создавался из протеста против тотального американского бескультурья, которое убивает национальное. И, как протест против этого, в самой Америке явилась культура с одеждой, созданной по этническим законам. Костюм хиппи неповторим, этим он отличается от костюмов других общностей.
– Хиппи может носить цивильную одежду?
– Хиппи может быть в крематории в виде пепла. Или быть президентом…
– Крайности!..
– …вот Горбачев – хиппи. Потому что употребляет слово «плюрализм».
Однажды на своем занятии, которое проходило на чьей-то квартире, Уль разделся догола. Мы с Саней впервые увидели голого мужчину и долго с удивлением рассматривали его.
– Чего таращитесь, пионерки! – осадил нас «олдовый». – Думайте головой, а не другим местом! Когда ребенка хотят унизить, с него снимают штаны и выпускают на улицу. Голый не может быть президентом или священником. Не может быть вообще никем – в обществе. Голый – это человек, отвергнутый обществом и лишенный социальной маркировки. Таков, каков он есть.
Уль закончил свой спектакль и оделся.
– Меня больше всего бесит то, как современный человек идентифицирует себя. Его спрашивают: ты кто? А он… Вот ты – кто?
Уль ткнул пальцем в Саню.
– Я… я, – мямлила Саня, – ученица французского спецкласса. Будущий специалист по франкофонии. Мой папа – переводчик с французского…
– Вот! – выкрикнул Уль. – Мы идентифицируем себя по профессии! Работе! Должности! Даже не по полу: я женщина или я мужчина… Поэтому важно иногда раздеться – и походить так хоть час по дому, ощущать себя просто человеком! Человеком – в вечности! Даю вам домашнее задание. Летом можно и по улице, если у вас есть дом за городом. Летом не холодно, и ментуры в деревне нет.
Мы с Саней пообещали проводить дома такие занятия.
В другой раз мы с ней попали в Бирюлево к тому самому парнишке с внешностью кандидата технических наук, который двумя неделями раньше изображал на Чистиках сумасшедшего.
– А вы чего пришли? – спросил Иван Кататоник, встречая нас на пороге. – Ко мне ребята ходят. Я их учу, как от армии закосить.
– Мы… мы так… для общего развития, – бормотали мы с Саней.
На четырехметровой кухне собралось десять человек. Вспоминая это время, никак не могу понять: как это было возможно – помещаться вдесятером на четырех с половиной метрах. Выходит, и это возможно в юности. Теперь-то что? Теперь я взрослая, в будущем году девятнадцать стукнет!..
– Учил вас Уль ходить голым? Ну вот, – начал Иван. – Притворяться сумасшедшим – другой способ сказать миру «Я – не ваш». Сегодня выходной, а завтра проведем выездное занятие в одном из ближайших дурдомов. В очереди будете наблюдать, как двигаются больные. Все эти механические, как бы с трудом выполняемые движения будете повторять.
– Для чего? В театр пантомимы готовимся? – спросил один тощий длинный парень, без проблем сидящий на коленях у толстой девицы.
Его острые коленки почти касались его подбородка.
– Ну, ты и так закосишь, – сказал Иван. – А вам для того, чтоб вас врач заметил. Районный психиатр принимает за день по сорок человек. Уже через час приема он не реагирует на слова. Он реагирует на движения. И на одежду. Одеться надо нарочито аккуратно, то и дело снимая воображаемые пылинки, или наоборот – кое-как, чтоб шнурки висели, чтоб к свитеру были прилеплены жвачки. Как только врач видит что-то из мира психиатрии, он мгновенно, ничуть не прислушиваясь, ставит диагноз. Но главная трудность в том, чтобы согласиться стать больным. Без этого никакая пантомима не сработает. Конечно, умение уболтать тоже важно…
Выделив себе пятнадцать сантиметров места на столе, Иван взял с подоконника телефон и поставил его перед собой. Набрал номер. Протянул трубку какому-то человеку с впалой грудью и падающими на нее длинными волосами:
– Это телефон доверия. Ты должен удерживать внимание врача пятнадцать минут. Говори что хочешь, но удиви его.
Парень нес что-то из Борисова, и мы, сидящие рядом, икали от смеха: хохотать вслух было нельзя. Мы участвовали в эксперименте.
«Мен» буквально воспроизвел песню «Аксиомотизация» – только прозой. Врачиха попалась крепко за пятьдесят и знать текста не могла.
– Страдаю полной аксиомотизацией элементарной геометрии. Часто я стою на этой стене и повторяю бессмысленные слова…
Тексты Борисова ни разу не «мазали» мимо: психиатрами дословный пересказ его песен воспринимался только как бред. Мы с Саней дважды участвовали в подобных «тренингах» и оба раза выли от смеха, обливаясь истерическими слезами на плечах друг друга.
– Главное, – еще говорил Иван, – сосредоточиться на теме смысла жизни. Современная психология говорит: смыслом жизни интересуются до шестнадцати лет, дальше об этом думают только дипломированные философы и дипломированные сумасшедшие.
В середине лекции явилась всклокоченная бабушка Ивана. В руках у нее была зажата тетрадка с графиками, по которым, скрещиваясь, ползли зеленые и красные волнообразные кривые.
– Ребята, хочу поговорить с вами. Кто может дать мне денег? Мне срочно нужны деньги! Давайте собирать. Необходимо немедленно ехать на Курилы и работать там. Вот мои предварительные вычисления. В районе Курильских островов выходит из земли луч продольных волн – это волны продукции человеческого мозга. Значит, на островах есть вход в подземную цивилизацию!..
– Ба, пошли, – говорил Иван и уводил бабушку.
– …Министерство сельского хозяйства СССР знает об этом. И работа ведется на определенных уровнях! Но недостаточная! – кричала бабушка из коридора. – Я специалист, я могу помочь!
Эта самая бабушка ничуть не смущала нас. Наоборот, вызывала уважение: Иван знает, о чем говорит.
Возле нас с Саней сидела та самая некрасивая девица с волосами во все стороны, которая в первый наш приход на тусовку приняла так близко к сердцу рассказ о далеком XXI веке, когда все станут хиппи, а хиппи превратятся в мажоров.
И в этот раз бедняга восприняла все серьезней остальных. Трудно себе представить такую степень чувствительности: даже на фоне крайней хрупкости хипповской психики ее случай был экстраординарным.
Побывав на лекции Уля, а также послушав хипповские телеги на тему «без дурдома ты не встретишься со своей сущностью», девица и в самом деле попала в больницу. Стремясь попасть туда, она пилила себя. Нашими наставниками попилы трактовались как инициация, без которой нам не выдержать перехода в жестокий мир взрослых.
Наставления Кататоника она усвоила хорошо – да так, что в больнице сочли ее действительно больной и лечили. Мы с Саней даже навещали ее позже у нее дома, с трудом сломав сопротивление ее родителей, справедливо видевших в ее приятелях врагов.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
