— Это так мило с его стороны, что он хочет оплатить мои долги, а то, что он не вспомнил о вычете этой суммы из пенсии, свидетельствует, что он не собирается этого делать. К тому же выглядеть это будет довольно импозантно, когда адвокат от моего имени отошлет им деньги.
— Не уверена, импозантно ли, — ответила Кейт, — но в чем убеждена, недостойно для тебя.
— Почему?
— Это доказывает, что он не хочет давать тебе эти деньги в руки, вероятно, опасаясь, что ты их растратишь, а не вернешь долги.
— Эх, — скривился Гого, — конечно, это хамство, но ведь об этом никто не будет знать.
— Ты знаешь.
— Ой, Кейт, не мучай меня! Ну, знаю я, знаю, что судьба уготовила мне роль преследуемого зверя. Что же я могу сделать?
Она пожала плечами.
— Говоришь, извини, глупости. Ты молодой, здоровый, у тебя есть все условия, чтобы стать независимым. И только по собственному желанию ты находишься в положении, когда…
— Сжалься, Кейт, — прервал он ее, — я совершенно болен, а ты мне читаешь нотации.
Она посмотрела на разбросанную в беспорядке одежду и сказала:
— Вставай, здесь нужно убрать.
— Хорошо, а пиво к обеду есть? Страшно хочется пива.
— Да, будет, — сказала Кейт и вышла.
— Подожди, — позвал Гого. — Я говорил, что на обед приедет Еля Хорощанская?
— Кто? — спросила она, задумавшись.
— Еля Хорощанская. Я пригласил ее вчера.
— Кто это?
— Замечательная женщина, художник. Она дружна со всеми Дьяволами. Мне очень хотелось познакомить тебя с ней. Скучаешь в одиночестве, а есть очаровательная женщина. Только вернулась из Парижа. Женщина из высшего света, ну и прелестна, как мечта.
Кейт спокойно сказала:
— Я не имею ничего против приглашения на обед кого-либо, однако просила тебя неоднократно, чтобы ты сообщал мне об этом заранее. Сам должен понимать…
— Понимаю, — прервал ее Гого, — но я пригласил ее, будучи пьяным. Можешь послать Марыню в ресторан купить к обеду что-либо еще. А если что-то будет не так, то уверяю тебя, она не обратит никакого внимания. Это цыганская натура, хотя на самом деле дама из общества.
— Если она дама из общества, — ответила Кейт, — я уверена, что она сочтет твое приглашение бестактным и не придет.
— Может, и бестактность, — раздраженно буркнул Гого, — но она точно придет вместе с Севером. Ты не знаешь ее. Говорю же тебе, это что-то совершенно необыкновенное.
— Почему ты говоришь о ней так фамильярно?
— Мы пили с ней.
Кейт ничего не ответила и пошла в кухню дать новое распоряжение. Только сейчас она вспомнила, что об этой даме говорил ей когда-то Кучиминьский или Хохля как об особе эксцентричной и довольно свободных нравов. Кейт же познакомилась пока только с очень способной скрипачкой панной Лулу Бжесской, называемой Пупсом, довольно милой и непринужденной девушкой. Когда она высказывала о чем-нибудь свое мнение, Хохля говорил, вздыхая:
— Пупс, а может, ты лучше сыграешь?
Точно в четыре обед был готов, однако гостей пришлось ждать почти полчаса. Тукалло в передней начал объясняться, сваливая всю вину на спутницу.
— Сердце у меня разрывалось при мысли, что я опаздываю на обед и что все утратит свежесть, но эта легкомысленная женщина одевалась так медленно, точно хотела спровоцировать меня оказать ей помощь. Ей все равно, что есть и в каком виде. Она не рискует ни зубами, потому что они у нее искусственные, ни желудком, потому что он у нее страусиный…
— Перестань тараторить, приставала, — прервала она. — Позволь мне разглядеть пани Кейт. Истинное чудо! Они нисколько не преувеличивали. Что за дивная красота! Позвольте обнять вас.
И не дожидаясь согласия Кейт, она обняла ее и поцеловала в щеку.
— Мне приятно с вами познакомиться, — сдавленно сказала Кейт.
— А я восхищена! — выпалила пани Иоланта. — Всю ночь мне описывали вас. Этот олух Хохля рисовал вас на салфетках. Ну, смотри, Гого, какая у тебя жена!
— Каждый день смотрю и наглядеться не могу, — подтвердил Гого.
— Я обожаю вас! — воскликнула Иоланта.
— Прошу вас, — улыбнувшись, сказала Кейт, — обед на столе.
— Что я вижу! — воскликнул Тукалло. — Мозги на тостах! О боже, только бы не застыли?!
Гого наполнил рюмки. Кейт, сидя напротив пани Иоланты, незаметно присматривалась к ней. Она производила неприятное впечатление. Иссиня-черные гладко расчесанные волосы с пробором посередине подчеркивали очень высокий лоб с двумя узкими линиями бровей. Выступающий орлиный нос, горящие глаза и маленькие, но полные чувственные губы при необычно белой, точно фарфор, коже придавали ее лицу выражение сладострастия, агрессивности и хитрости. Худая и высокая, с широкими бедрами и, что еще в прихожей заметила Кейт, имеющими правильную форму, хотя, возможно, слишком полными икрами. Нижняя часть ее фигуры от линии талии выглядела более тяжелой и, значит, превалировала над верхней, напоминая брюшко насекомого и придавая всему облику схожесть с самкой. Для ее роста у нее были непропорционально маленькие стопы и руки. На первый взгляд хотелось назвать ее некрасивой, но в то же время невозможно было отказать ей в привлекательности с ее живыми и одновременно ленивыми движениями и звонким манящим голосом.
Тукалло в своей обычной манере делился впечатлениями о минувшей ночи, никому не отказывая в колких замечаниях.
— Я скажу вам, — говорил он, обращаясь к Кейт, — что уже в третьем баре все выглядели, как стая обезьян, выпущенных на волю: Стронковский выл свои стихи о каких-то одеждах, Али-Баба дул в саксофон, Хохля объяснял незнакомой даме за соседним столиком, что он гений, Пупс, обильно политая коктейлями, горько плакала, Иоланта губной помадой нарисовала Полясскому густые усы и испанскую бородку, Гого сидел под столом, изучая основные мышцы ее икр, Дрозд выяснял отношения приревновав какую-то рыжую. А я, изумленный и уязвленный в своем человеческом достоинстве, разглядывал этот зверинец, тщетно пытаясь найти ответ на вопрос, каким образом оказался в ковчеге Ноя?
Гого смутился и сказал:
— Все твои выдумки, Север, а вообще-то я был пьян и ничего не помню.
— Абсолютно пьян, — рассмеялась пани Иоланта.
— Если я вел себя неприлично по отношению к тебе, — обратился к ней Гого, — прошу меня извинить.
— О, ты был весьма забавным. Вы знаете, чем он меня все время развлекал?
Кейт усмехнулась, почти владея собой:
— Мне трудно догадаться.
— Своим восхищением в ваш адрес!
— И там, под… столом?
— Вы не ошиблись, — громко расхохоталась Иоланта. — Именно это было самым отвратительным. Север, что я ему тогда сказала? Ага, я посоветовала ему стать массажистом, но только мужским. Ни одна женщина не выдержала бы в процессе обслуживания столько комплиментов в адрес другой женщины. А помните, как Полясский разругался с Фредом, когда тот хотел вытащить Гого из-под стола?
