Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
И конечно, она была права, когда говорила о грядущих трудных временах. Все началось нежданно-негаданно.
Эм Дарк была славной женщиной и свое растущее разочарование в Джо пыталась смирить, ублажая мужа. Она старалась как могла, не забывая при этом и о собственной привлекательности, — все для него. Она была невысокого роста, довольно пухленькая, хорошо одевалась — одежду себе шила сама. Джо очень гордился ее внешностью, и я думаю, бедняга начинал понимать: лучшее, что у него есть, — это жена. А потому однажды он и сорвался, прямо в нашем вагоне. Во время очередного переезда Джо увидел кошмарное подобие Эм, ковыляющее по проходу к курилке, где уже корчились от смеха Сонни и Хайни. Это был Ранго, одетый в последнее и лучшее платье Эм, на голове у него красовалась шляпка, а в волосатой руке он держал сумочку Эм. Было ясно, что Хайни и Сонни хотели позлить Джо и поиздеваться над Эм, потому что такие уж ребята они были и так понимали юмор. А Джо остолбенел — словно призрака увидел. Он в это время мастерил (как бывало довольно часто) один из своих метательных ножей, которые продавал во время представлений, и — думаю, даже не поняв, что делает, — метнул свою заготовку и попал Ранго точно между лопаток. Ранго повернулся — на физиономии у него застыло выражение невыносимого страдания — и рухнул на пол. Все произошло в считанные секунды.
Можете себе представить, что тут началось. Хайни бросился к Ранго — обхватил его руками, как ребенка, рыдал, сквернословил, выл; в конце концов у него началась истерика. Но Ранго уже ничем нельзя было помочь. Сонни разбушевался и стал осыпать Джо обвинениями на немецком; он был из разряда людей, которые, гневаясь, тычут в тебя пальцем. Гас и профессор Спенсер пытались восстановить порядок, но никто не хотел порядка. На протяжении многих лет только скандалы и разряжали атмосферу «Мира чудес». У каждого накопилось что сказать той или другой стороне, но большинство было против Джо. Любовь Джо и Эм рождала у несчастных балаганщиков ненависть, но случай открыто сорвать на этой парочке злобу представился им впервые. Счастливую Ганну обуяла решимость остановить поезд. Никто не знал, какая от этого будет польза, но она нутром чувствовала, что любой крупный катаклизм требует адекватного драматического действа.
Я не сразу в полной мере оценил всю чудовищность того, что совершил Джо. Смерть обезьяны, безусловно, была серьезным ударом по Хайни, который без Ранго терял свой заработок. Чтобы приобрести и выдрессировать другого орангутанга, понадобится не один месяц труда. Не кто иной, как Дзовени, деловито крестясь, облек в слова наихудшие ожидания: в мире цирковых и балаганных артистов хорошо известно, что если кто убьет обезьяну, то потом умрут три человека. Хайни хотел, чтобы первым в этом списке стал Джо, но Гас удержала его — и к его же благу, потому что в драке Джо мог убить любого, не исключая и Сонни.
А что делать с мертвой обезьяной? Прежде всего нужно было снять с Ранго лучший наряд Эм Дарк, и вполне понятно, что Эм эти тряпки больше носить не собиралась, а потому тут же вышвырнула их — залитые кровью Ранго — в заднюю дверь вагона. (Что, по-вашему, подумал тот, кто их нашел?) Затем нужно было куда-то деть тело, и Хайни настоял, чтобы Ранго уложили на его полку, которую он обычно и делил с обезьяной. У мертвой обезьяны вид довольно непрезентабельный, и Ранго в этом смысле ничем не отличался от своих дохлых собратьев. Глаза его не закрылись — один пялился в пространство, а веко другого приспустилось наполовину, и скоро оба глаза подернулись голубоватой пленкой; обнажились его желтые зубы. Дарки чувствовали себя хуже некуда — и из-за того, что сделал Джо, и потому, что их любовь была выставлена на посмешище, когда после смерти Ранго разыгрались страсти и ненависть перехлестывала через край. Хайни, не стесняясь в выражениях, говорил, что от Ранго в «Мире чудес» было куда больше пользы, чем от некоторых, да и как личность, хоть и не человек, он был получше, чем одна маленькая шлюшка, которая и делать-то ничего не умеет, кроме как стоять, пока ее тупоголовый муженек кидает в нее ножики. Если Джо так точно метнул нож в Ранго, то почему это он ни разу не попал в свою сучку-жену? Всколыхнулась новая волна скандала, и если бы не Эм, то Джо отдубасил бы Хайни — будь здоров. Должен сказать, что Хайни в полной мере подтвердил старую мудрость, гласящую, что горе лишает человека разума. В тот вечер он напился до чертиков и бродил по вагону из конца в конец, оглашая его скорбными стенаниями.
Вообще-то в ту ночь напился весь «Мир чудес». Все извлекали откуда-то свои припасы, которые тут же обобществлялись. Профессор Спенсер хлебнул от души, и на него, непривычного к выпивке, алкоголь подействовал очень сильно. Даже Счастливая Ганна выпила, и скоро все об этом пожалели. Она несколько лет как воду хлестала яблочный уксус — тот, по ее словам, противодействовал сгущению крови, очень опасному для ее жизни, — и нахлесталась до такой степени, что вся им пропахла. В тот вечер ей некстати пришла в голову мысль добавить в свою вечернюю порцию уксуса изрядную порцию бутлеггерского виски, которую ей навязала Гас. Но не успело виски опуститься в ее желудок, как стало подниматься наверх. Толстуха, которую тошнит, — это настоящее стихийное бедствие во вселенском масштабе, и бедняжке Гас пришлось провести бессонную ночь рядом со Счастливой Ганной. Только Виллар держался в стороне от общей оргии. Он забрался на привычную полку, воспользовался своим излюбленным утешением и ускользнул из этого мира скорбей, на атмосферу которого все большее влияние оказывало тело Ранго.
Время от времени Таланты собирались вокруг полки Хайни и поднимали тост за усопшего. Профессор Спенсер произнес речь, сидя на краешке верхней полки напротив той, что стала смертным одром для Ранго. В таком положении он умудрялся и стакан держать с помощью специального устройства, прикрепленного к ноге. Его обуяло пьяное красноречие, он трогательно и путано говорил о связи между Человеком и Малыми Сими, о связи, которая нигде не бывает такой сильной и не понимается так правильно, как в цирках и балаганах. Разве мы за эти долгие годы не привыкли думать о Ранго как об одном из нас; очаровательное дитя природы, говорившее не на языке людей, а посредством тысячи смешных жестов, которым теперь, увы, положен безвременный конец. («В следующем апреле, — рыдал Хайни, — Ранго исполнилось бы двадцать, вернее двадцать два, но я всегда считал его возраст с того дня, как его купил».) Профессор Спенсер не хотел говорить, что Ранго был сражен рукой убийцы. Нет, он смотрел на это дело иначе. Он, скорее, видел в этом некий акт мученичества, порожденный бесконечной сложностью отношений между людьми. Профессор продолжал бормотать, но слушатели, окончательно потеряв нить его рассуждений, взяли бразды правления в свои руки и принялись провозглашать тосты за Ранго до тех пор, пока оставалась выпивка. Особой изощренностью эти тосты не отличались и сводились к чему-нибудь вроде: «Будь здоров и прощай, Ранго, старый дружище».
Наконец поминки по Ранго завершились. Дарки, как только появилась такая возможность, незаметно удалились в свое купе, но Хайни забрался на свою полку лишь в половине четвертого, улегся, рыдая, рядом с Ранго и через какое-то время забылся тревожным сном, обнимая мертвую обезьяну. К этому времени rigor mortis[84]зашло уже весьма далеко, и обезьяний хвост кочергой торчал между занавесок.[85]Но все продолжали восхищаться преданностью Хайни; Гас сказала, что у нее от этого потеплело на сердце.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
