– Неужели?!
– Конечно.
– И прекрасно! – воскликнула Сати, швырнула пустую бутылку в урну и пошла вдоль набережной, твердо решив больше не вступать с невидимкой в разговоры. Сбоку тотчас же послышались шаги.
– Убирайся отсюда, – проговорила Сати сквозь зубы. – Вали к своему лучшему…
– Где ты получила столь дурное воспитание? – осуждающе спросил невидимка.
– Пошел вон!
– «Пошел вон! Пошел вон!» Я с удовольствием пойду вон… немного попозже. А пока не хочу надоедать своему другу Тильвусу. Он удручен – и все по твоей вине! Пусть немного побудет в одиночестве, успокоится.
– Удручен?! Он лезет, куда его не просят, и я же еще и виновата?!
– Конечно. Если б такое произошло в Доршате… Имей в виду, почти все великие маги отличаются скверным характером, – многозначительно проговорил Джулис. – И Тильвус – не исключение. Под горячую руку лучше ему не попадать. Смотри, смотри! Что это?!
– Велосипед, – буркнула Сати. – Скверным характером… видали! И что он сделает, твой великий друг? В лягушку превратит? Пусть только попробует.
Она сердито фыркнула и пошла дальше. Вверх по течению реки медленно поднимался теплоход «Василий Поярков». На палубе толпились пассажиры, важно прохаживались матросы, а в застекленной кабине за штурвалом стоял капитан – настоящий речной волк. Сати тут же представила себе старого капитана, мужественного, седого, с обветренным загорелым лицом и с зажатой в зубах прокуренной трубкой.
– Кстати, насчет скверного характера, – задумчиво проговорила она, провожая взглядом красавец-теплоход. – А какие еще качества присущи великим магам?
Тут Сати подумалось, что речной волк совершенно не обязан быть старым, и воображение тотчас же нарисовало молодого стройного капитана в белоснежном кителе. Она мечтательно вздохнула.
Рядом послышалось сопение, потом – такой звук, будто невидимый собеседник чешет в затылке.
– Злопамятность, – помявшись, сообщил Джулис. – Все маги ужасно злопамятны. Могут сотни лет помнить какую-нибудь обиду. А потом, при первом же удобном случае – раз! – и вот ты уже лягушка, сидишь на болоте и понимаешь, что в ближайшую тыщу лет у тебя только одно занятие: квакать да раздумывать, за что, собственно говоря, тебя наказали. То ли сделал что-то не то, то ли у великого мага просто было плохое настроение, а ты не вовремя ему на глаза попался.
Сати остановилась и вытаращила глаза на куст шиповника – голос раздавался именно оттуда, словно невидимка залез в середину колючих зарослей.
– Вот это да! А я-то думала, мудрость… или доброта, ну как в сказках. А Тильвус… разве он тоже злопамятен? – недоверчиво спросила она. – Не замечала за ним такого…
Сати пожала плечами и двинулась дальше, размышляя об услышанном.
– Хотя, я ведь его толком и не знаю. Он как-никак великий маг, а они, как ты сам сказал, до простых смертных редко снисходят. Разве когда украсть чего надо, тогда, конечно, снизойдет. А так – он с другими великими общается, что в сквере возле музкомедии живут. Я их видела как-то…
Задумавшись, она подошла к широкой лестнице, что вела с набережной на площадь, и тут только спохватилась.
– Эй, раб лампы! Ты все еще тут? Что тебе от меня надо? Почему ты не идешь к Тильвусу?
– «Почему ты не идешь к Тильвусу? Почему ты не идешь к Тильвусу?» Вижу, здешние жители не знают, что такое долг гостеприимства? – укоризненно спросил «раб лампы». – А тебе конечно же неизвестно чувство сострадания? Ты готова бросить меня на произвол судьбы в чужом негостеприимном мире? В огромном городе, где на каждом шагу доверчивого путника подстерегают ужасные опасности?
Неожиданное красноречие Джулиса поставило Сати в тупик.
– «Долг гостеприимства»? – повторила она озадаченно. – Что ты мелешь? Люди у нас гостеприимные, это все знают. Но… какие в нашем городе тебя могут опасности подстерегать? Тебя же и увидеть-то невозможно!
– «Тебя же и увидеть-то невозможно! Тебя же и увидеть-то невозможно!» Значит, законы гостеприимства здесь не для всех? Так бы сразу и сказала, а не рассказывала сказки эльфов про гостеприимных людей. – Невидимка тяжело вздохнул. – Позор, а не город. Что ж, пойду к Тильвусу. Надеюсь, он уже остыл после того, как ты его расстроила. Но если он под горячую руку превратит меня во что-нибудь неподобающее, это будет на твоей совести.
Джулиса Сати было совсем не жалко, но нападок на родной город она снести не могла.
– Ладно, ладно, – без особого восторга проговорила она. – Что с тобой делать-то? Ну можешь немного посидеть у нас в конторе, если хочешь. Только имей в виду – недолго! А я пока текст ресторану «Таежный» допишу…
Она поднялась по лестнице на площадь и остановилась.
– Но смотри мне, чтоб в конторе – молчок! Чтоб никто даже не догадался, что по редакции у нас шастает невидимый нелегал из другого мира! Ясно?
– Конечно! – тут же откликнулся «нелегал». Голос у него был подозрительно довольный.
Распугивая ленивых голубей, Сати пересекла площадь и направилась к бульвару. Возле бара «Калинка» толпился народ – там шла дегустация новых сортов пива, и каждый прохожий считал своим долгом отведать угощения.
– Эй, раб лампы! Ты еще тут?
– Я не…
– Ладно, ладно. Не раб, я поняла. Я только спросить хотела. – Сати поколебалась немного. – А как это – быть невидимкой?
Джулис посопел.
– Зачем тебе это знать? – высокомерно поинтересовался он. – Вряд ли ты поймешь, но уж так и быть… – Он кашлянул. – Невидимость бывает разная. В одном случае достаточно слиться с окружающим пейзажем, как поступают эльфы, и тебя уже не видно. Есть еще более простые способы…
– Это как?
– «Это как? Это как?» Говорю же, человек не слишком образованный не в состоянии такое понять. Если ты не вызываешь у других никаких мыслей, чувств и эмоций – они не замечают тебя!
Сати подумала.
– Разве это волшебство? Я вот на планерке иной раз сижу тише воды, ниже травы, так шеф меня и безо всякой магии не замечает.
– Дойдем и до магии, – важно проговорил Джулис. – Наконец, применив заклинания, можно обрести полную невидимость. Полную! Человек может пройти сквозь тебя, не заметив этого – ты бесплотен, как тень!
– То есть это ты сейчас бесплотен, как тень? – уточнила Сати.
– Нет, у меня-то как раз другой вид невидимости. Я невидим, но не бесплотен. Хочешь, потрогай меня, убедись! Протяни руку и…
– Нет уж, спасибо, – отказалась она. – Была охота тебя трогать. И говори, пожалуйста, потише, а то люди оглядываются…
Возле крыльца редакции Сати остановилась и тяжело вздохнула.
