— Недавно, — переступил с ноги на ногу мужик — Уезжали бы вы, а? Не дай Небо, Алассия прознает, нас же здесь…
— А ты передай этому… — полез во внутренний карман Куп, — что послы королевы Винетты Вильсхолльской не признают ничьих указов, кроме как самой королевы, на территории, ей принадлежащей. — Он вытянул на свет толстую цепь с восьмиугольной звездой. — Надеюсь, ты знаешь, что это такое?
Крестьянин сглотнул.
— А при вашем появлении… надо… — он облизал нижнюю губу, — надо… вас… задержать…
— Отец, ты это серьезно? — Барон от души расхохотался.
— Он это совершенно серьезно! — Тролль Небесный, вот заболтались! Пока мы здесь друг другу головы морочим, из-за домов, оттеснив крестьян в стороны, выступили солдатики с арбалетами наперевес.
— Приветствую королевских послов! — шутливо поклонился разодетый во все пестрое хлыщ с забавно закрученными усами.
— Добрый день, уважаемый Ловар де Сус граф Алассия, — спокойно ответствовал бор-От. — Уверен, что вы нас ждали…
— И уже, сударь, третий день. Я полагаю, вы и есть та самая экспедиция, которая с такой помпезностью отправилась из столицы неделю назад. Однако большой же крюк вы делаете, возвращаясь домой. А где барон Ван де Бешу? Неужели остался в Бревтоне? Или он туда совсем не ездил, а? А эти бравые головорезы, что целятся в меня из луков из всех щелей, и есть отборные «золотые», посланные эскортом?
— Да нет, — включился в игру Айдо, — так, друзей по случаю прихватили.
— О, друзья — это святое! Я так понимаю, что вы направляетесь в Вильсхолл. Ведь так?
— Да, в ту сторону…
— Вот и отлично! Не смею вас задерживать, — снова отвесил шутливый поклон этот самый де Сус. — Кажется, вы хотели напоить лошадей? Не буду вам в этом мешать, — граф поднял руку, и его солдатики опустили самострелы. — Пожалуйста… вы свободны! — И, повернувшись к старосте, приказал: — Покажи добрым людям все, что им нужно.
И, заложив руки за спину, насвистывая какую-то песенку, чуть ли не вприпрыжку отправился восвояси.
— Пойдемте покажу, где колодец, — махнул рукой староста.
— И что это было? — подойдя, хлопнул я по плечу Купа.
— Ты меня спрашиваешь? — повернулся эльф. — Отвечаю: не знаю! Но… есть ощущение, что кого-то сейчас выставили полным дураком. Ты не знаешь, кого именно?
Едва столетние сосны сомкнулись за нашими спинами, Айдо остановил караван.
— Синекура, сюда, быстро! — Бор-От разворачивал на коленях большой кусок разрисованной бумаги. — Ты умеешь читать карты?
Наемник гордо промолчал в ответ.
— Отлично! — кивнул учитель, ткнув пальцем в паутину разноцветных линий. — Мы сейчас здесь. Нам нужно оторваться от Алассии.
— Вы думаете, он идет за нами? — нахмурился следопыт.
— Хочешь поспорить?
— Просто не понимаю, зачем ему это нужно.
— Ему нужен тот же человек, что и нам, — объяснил эльф. — Он и засветился только для того, чтобы мы знали, что по окончании всего добыча будет принадлежать ему. В благородство захотел поиграть, жакхе!
— Ну и давайте просто устроим засаду и перережем ему и его воякам глотки, — предложил Цепь.
— Заманчиво, конечно, — прищурился Айдо. — Но у меня есть другая идея на этот счет. А пока…
— Можно уйти сюда, — ткнул пальцем в карту Саймон. — Здесь овраги, как туннель в горах, телеги пройдут свободно. Если нам удастся свернуть с дороги, не оставив следов, то нас будут искать как минимум до завтрашнего вечера.
— Могу попробовать, — подсел Асама-Заика. — Но точно сказать сейчас трудно. Посмотрим на месте. Единственное, что можно сделать прямо сейчас, так это устроить небольшое развлечение нашим друзьям. Это задержит их. Надеюсь, они конные?
— Сэр, они вошли в лес! — доложил запыхавшийся капитан.
— Отлично! — Де Сус взмахнул рукой: — По коням!
Не прошло и четверти часа, как тридцать легковооруженных конных рыцарей выкатились из деревни.
Когда до заветного леса оставалось всего ничего, Алассия подал знак сбавить ход:
— Не будем наседать им на пятки. По крайней мере, это просто неприлично! — Всадники дружно расхохотались шутке вождя.
Конница, перейдя на легкую рысь, вошла в лес.
— Капитан! — повернул голову Алассия. — Прикажите кому-нибудь посмышленей пойти вперед. Эти люди могут раствориться в лесу, а мне бы не хотелось их… — Лошадь графа резко встала, а затем стремительно взвилась на дыбы, при этом пятясь назад.
Только чудом граф смог удержаться в седле. Рыцари падали на землю, сброшенные взбесившимися лошадями. Кто-то закричал от боли, когда тяжелые подкованные копыта прошлись по не успевшему увернуться телу.
— Держи коней, Отродье вас раздери! — Граф изо всех сил натянул поводья, конь под ним захрипел, удержал равновесие и, выровнявшись, взбрыкнул. Копыта врезались в голову подвернувшегося рыцаря. Человек замертво рухнул, в агонии загребая дорожную пыль рукой в боевой перчатке.
Я вместе с Купом, Заикой и братьями Храу под присмотром Синекуры уже заканчивали заметать сорванными ветками следы поворота нашей ватаги в чащу леса, когда послышался стук копыт. Парни только и успели, что юркнуть за первые же кусты, как тут же по дороге промчалась оседланная взмыленная лошадь без седока. А через мгновение и еще штук пять.
Весь этот «табун» пронесся мимо так быстро, словно за ним гнался сам Отродье со своими уродцами[7]. И только осела пыль, как за ними проскакал графский солдатик. Видок у него был такой, будто этот самый табун прошелся по нему как минимум дважды. Конечно, он мчался не так шустро, да оно и понятно. Если он так выглядел, то как же он себя чувствовал, а значит, и соображал?
— Что ж, — вылез из укрытия Синекура, — все просто отлично! Лошади здесь так натоптали, что теперь Алассия найдет нас только чудом!
— Кстати, о чудесах, — толкнул я Заику, — слышь, Асама, чего ты там такого поразбросал?
— Ягоды Волка, — спокойно ответствовал эльф с милой улыбкой на губах.
— Волчьи ягоды, что ли?
— Нет. Я не знаю, как называете их вы, у друидов они называются ягоды Волка. Они растут в этих краях практически в любом лесу. Раздавишь их, и потом от этой вони неделю не отмоешься. Звери, а лошади тем более, их на дух не переносят. Вот наши друзья на них и наступили.
Сейчас до меня и дошло, почему этому парню подарили такое милое прозвище — Коровья Лепешка.
Над королевским парком парила музыка. Из окон дворца лился свет, освещая центральную аллею, по которой, чинно ступая, шли гости на ежегодный бал старейшин.
