— Доставляю заказчикам плоды своих трудов, милая. Встретимся у двери библиотеки, и я отдам их тебе.
— Ты достал письма Талии? — ахнула она, наконец полностью придя в себя.
— Пусть никто не сомневается в моих способностях верно служить госпоже, — хмыкнул он.
Отскочив от окна, Джулиана нашарила пеньюар, свалившийся с кровати на пол, оделась и, туго подпоясавшись, вылетела из комнаты.
В доме было тихо, но она знала, что вскоре слуги соберутся на кухне, готовясь к новому дню. И если она не хочет нежелательных вопросов, нужно поскорее разобраться с Ашером.
Добравшись до библиотеки, Джулиана проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. В комнату вошел Ашер. Не успела Джулиана открыть рот, как он передал ей три конверта.
— Все письма, миледи. Предлагаю их сжечь. Талия не написала ничего особенно скандального. Но думаю, что если Ормсби вновь их заполучит, он не будет так же беспечен.
Джулиана взяла письма и прижала к груди.
— Они были там, где ты предполагал? — выдохнула она, едва смея верить, что действительно держит в руках письма Тадии.
— Именно, — довольно ответил Ашер.
— Никто тебя не видел? Ормсби ничего не подозревает?
— Все обошлось, — улыбнулся Ашер. — И никто меня не видел. Я вошел в дом, как тень, и не оставил никаких следов своего пребывания. Однако если он узнает, что больше не может использовать письма против Талии, догадается, что его сейф взломали.
Он дернул себя за ухо.
— Кроме того, в пакете лежали и другие письма, так что, хотя Ормсби заподозрит, что вы выкрали письма, все же может подумать и то, что их выкрал один из тех, кого он шантажировал.
Джулиана была вне себя от изумления:
— Так он шантажировал еще кого-то?
— Да. В ближайшие дни я позабочусь о том, чтобы разослать письма законным владельцам.
Джулиана едва не расплакалась от облегчения. Талия в безопасности! Ашеру удалось похитить письма! Он спас ее сестру от горькой участи!
— О, Ашер, не знаю, как тебя благодарить! — хриплым от волнения голосом выпалила она. — Не могу сказать отцу или Талии о том, что ты для нас сделал, но знаю, что навсегда останусь у тебя в долгу и что бесконечно тебе признательна.
— Не нужна мне твоя чертова благодарность! — резко бросил он. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
— Конечно, — кивнула она, к общему их удивлению.
Она не приходила к сознательному решению выйти за него, но сейчас, когда сердце переполнилось благодарностью, отказывать ему было бы несправедливо и неблагородно. Все могло обернуться совершенно иначе: что, если бы его поймали? Жизнь и репутация были бы разрушены, а семья опозорена. Он рискнул ради нее своей жизнью. Как она могла отказаться рискнуть своей ради него?
— Я буду у тебя в вечном долгу за все, что ты сделал для меня! Правильно будет, если я приму твое предложение.
Ашер оцепенел и насторожился.
— Ты приняла мое предложение, потому что считаешь, будто обязана мне? — зловеще спросил он.
Сбитая с толку Джулиана удивленно посмотрела на него.
— Э... не совсем так, но, кажется, весьма справедливо. Разве нет?
— Справедливо? — воскликнул он. — Ты выходишь за меня, потому что это справедливо?
— Что это с тобой? — вскинулась Джулиана.
Она приняла его предложение. Чего еще ему нужно?
— Я согласилась выйти за тебя, — нетерпеливо пояснила она, — и да, это справедливо. Ты не хотел жениться на мне до того... что случилось между нами. Справедливо ли то, что тебе пришлось сделать предложение?
— Мне не пришлось делать тебе предложение, — процедил Ашер.
— Возможно, — согласилась она. — Но ты благородный человек и после... после того, что произошло, просто не мог поступить иначе.
— Но ты мне отказала! — рявкнул он. — И согласилась только после того, как я вернул письма Талии.
Она во все глаза смотрела на него.
— Так твое согласие — это моя награда за то, что я был послушным щенком и принес тебе поноску? — спросил он с возмущением.
И тут же получил увесистую пощечину.
— Как ты смеешь?! — взорвалась Джулиана. — Несносный, злой тип, и я не стала бы выходить за тебя замуж, будь ты даже последним мужчиной на земле!
Развернувшись, она вылетела из комнаты.
Ашер, потирая ноющую щеку, проклинал себя и только что покинувшую его фурию.
«Как ей удалось сделать это?» — думал он, направляясь к тому месту, где оставил лошадь. Каким образом она ухитрилась все перевернуть? Это он — оскорбленная сторона! Она согласилась выйти за него из благодарности! Потому что так справедливо! Уж если это не оскорбление, тогда что же?
Вскочив в седло, он отправился в Фокс-Холлоу.
Хотя рассвет, едва занимался, Ашер, понимая, что больше не заснет, вошел в маленькую утреннюю столовую и с наслаждением втянул ноздрями соблазнительные запахи. К его радости, кто-то уже поставил на стол дымящийся кофейник и блюда с беконом, яичницей и почками.
Он едва успел налить себе кофе, когда в комнату вошел Ханнем с горячими сдобными булочками.
— Откуда вы знали, что я буду завтракать рано? — удивился Ашер.
Ханнем широко улыбнулся:
— Миссис Ханнем слышала, как вы уезжали. Сказала, что когда вернетесь, наверняка будете голодны. И миссус, — лукаво добавил он, —клялась, что если джентльмен покидает свою постель до рассвета, тут замешана женщина. И она придерживается того мнения, что ни одна леди не любит, когда ее будят так рано, и что вас скорее всего отошлют обратно, предварительно надрав уши.
Ашер рассмеялся.
А Ханнем поставил поднос с булочками на стол и удалился.
Позавтракав и захватив с собой последнюю чашку с кофе, Ашер вышел во двор, чтобы насладиться прекрасным летним утром. У него не было определенной цели, но, немного прогулявшись, он наконец добрался до маленького, но уютного садика позади конторы. Уселся на каменную скамью в тени большого дуба и стал вспоминать последние события. О Талии и ее проблемах можно забыть. Джулиана получила письма, и что теперь скажут Керквуды Ормсби, его не касается. Если, конечно, Джулиана снова не попросит о помощи.
Ашер ухмыльнулся и потрогал щеку. У леди суровый нрав, и, вероятнее всего, она больше никогда ни о чем его не попросит.
Улыбка стала еще шире. Однако она все же согласилась выйти за него...
Ашер мгновенно помрачнел.
Да, согласилась, хотя по очень странным причинам. Впрочем, какое это имеет значение? Пусть выходит за него из благодарности, он этим удовлетворится... пока. И не важно, что она взяла назад свое слово.
