«Форсаж!»
Такой мощности он из Черной Молнии еще не выжимал! Дмитрий тащил жертву вперед, глядя, как подпрыгивают головы налетчиков. Их обоих, беспомощных, прижало к креслам ускорением. И еще — ужасом! Сейчас они были полностью в руках того, на кого охотились.
Впереди — поворот, немного дальше — восемнадцатиэтажный дом. Борис понял, что это — конец. Сзади раздался рев — это вылетел длинный сноп пламени из дюз Черной Молнии. Снова тряхнуло — неужели можно еще быстрее? Борис смог повернуть голову, но ничего обнадеживающего не увидел: Геннадий в панике пытался открыть свою дверь, но пальцы не могли нащупать замок от тряски и перегрузок.
«Бесполезно! Даже если бы смог выпрыгнуть — это верная смерть на такой скорости!»
Дом неумолимо приближался. Борис и Геннадий закричали. Однако капот милицейской машины задирался все выше, горизонт ушел вниз… Удар оказался удивительно слабым с учетом всего произошедшего.
— Он тащит нас вверх! — сообразил Борис, глядя на окна жилого дома у них под колесами. — Он хочет нас сбросить с крыши! Гена, да прекрати же орать, дурак!
Водитель послушно заткнулся. Прямо по курсу приближался теперь край крыши, за ним — только серое небо декабрьской Москвы.
— Это конец, Боря?
Борис не ответил, зажмурившись от страха. Вот и край. Ускорение вдруг исчезло, полностью, и всего лишь секунда невесомости стала самой страшной в жизни Бориса. Удар!
Стекла треснули и рассыпались, с жутким хрустом вывернулись в стороны колеса. Жалкая, истерзанная, искалеченная машина стояла на крыше. Геннадий с визгом принялся лупить по заклинившей от удара двери. Более хладнокровный Борис, переведя дух, высунул голову в окошко. Черная Молния была уже далеко. Снизу доносилось завывание сирен.
— Ты хотя бы отстегнись, Гена! — напомнил Борис помощнику, первым вылезая на капот через разбитое лобовое стекло. — Какой же ты дурак… Оба мы — дураки.
— Рвать отсюда надо, рвать! — нервно приговаривал Геннадий, выбираясь следом. — Милиции небось понагнали ото всюду!
— Оружие брось! — Борис, унимая дрожь, одернул на себе куртку. Странно, но оба они совсем не пострадали. — И в разные стороны. Если что — мы не вместе!
* * *
К удивлению Бориса, Виктор Александрович не кричал и не переворачивал мебель. Он будто и не удивился сильно. Просто выслушал, вздохнул, прошелся по кабинету и включил телевизор. Новостной канал как раз сообщал о произошедшем.
— …Автомобиль, найденный сегодня утром, оказался на крыше не без помощи Черной Молнии! — Телеведущий старался быть беспристрастным, но его лицо просто сияло от удовольствия. — По всей видимости, это предупреждение от Черной Молнии всем преступникам города!
Купцов, пожав плечами, выключил телевизор. Он обо всем этом знал из первых рук.
— Виктор Александрович! Его невозможно поймать, — осторожно подал голос Борис. — Надо сбивать, что ли? А как? Она прочная, словно танк! Не можем же мы зенитную батарею с собой таскать!
Повернув к помощнику голову, Купцов будто задумался. Борис испуганно замолчал, но босс взмахнул рукой.
— Нет, не можем!
«Он даже не понял, что я пошутил! — испугался Борис. — Хотя какие шутки, что я несу?!»
— А поймать невозможно! — в который раз повторил Борис. После пережитого ему, прямо скажем, и думать о второй попытке было страшно. — Невозможно! Мы — по земле, а он — по воздуху!
— Так, значит… Значит, мы сделаем такую же машину и поймаем его в воздухе, — спокойно сказал Купцов. — Другого пути не вижу.
— А как? Как мы сделаем такую же машину? — совсем растерялся Борис.
— Найди создателей «Волги»!
— Виктор Александрович! Ну пробовали же, там такая секретность, что до имен не докопаться! Если сами не объявятся…
— Найди их, Боря! — жестко сказал Купцов и отвернулся.
Борису ничего не оставалось, как выйти из кабинета. Задача перед ним теперь оказалась невыполнимая: Черная Молния проявляла себя как-то почти каждый день, ее-то найти еще можно. Но как отыскать ученых, имена которых засекречены на государственном уровне? Ведь они-то будут сидеть тихо…
Он не знал, что в этот раз судьба ему улыбнется.
* * *
В последнее время жизнь в семье Перепелкина и Романцевой, так и не принявшей его фамилию, совсем разладилась. Нет, пожилые интеллигентные люди не скандалили и не кричали друг на друга, но не стало былой атмосферы взаимного доверия, уюта. И началось все с визита того парня, Димы. Перепелкин был уверен, что к журналистике молодой человек не имел никакого отношения, а стало быть, являлся опасным аферистом. Романцева решительно не принимала такого отношения.
— Паша, я хороших людей издалека вижу! — сердилась она. — Может, он в чем и плутовал, но не ложки же воровать приходил!
— Чего-то ты мне не договариваешь… — ворчал Перепелкин.
— А ты — мне!
Потом появились новости о Черной Молнии. Во всем огромном городе только эти двое знали наверняка, что такая машина и правда существует, причем давно. Но договориться между собой не смогли.
— Это очень похоже на нашу работу! — сказала Романцева, наклонившись к телевизору и рассматривая первые, не слишком четкие кадры Черной Молнии. — На Мишкину «Волгу»! А?
— Было бы похоже, если бы Мишкина «Волга» полетела! — хмыкнул из своего кресла Перепелкин. — Оля, чушь это все. Обычная журналистская «утка»!
— Не похоже, — покачала головой Романцева. — Вон сколько свидетелей! Мальчика спас. Надо бы разобраться…
— Ты с ума сошла?! — вскинулся ее муж. — Про секретность забыла? Нас по головке не погладят!
— Да ладно тебе, столько лет прошло… — протянула с сомнением Романцева. — Ну, пойми, ведь интересно как! А что, если кто-то ее доработал и наша с Мишкой мечта сбылась?!
— «Ваша с Мишкой»! — с непонятной злобой в голосе пробурчал Перепелкин. — Мечта идиота. Летать надо на самолетах и вертолетах. А машины не летают. Через неделю никто не вспомнит об этой Черной Молнии. Назвали же! Все журналисты, на хлеб себе зарабатывают с помощью дураков.
Ольга Андреевна обиделась. Да и кто бы не обиделся? Муж, с которым прожили столько лет, обозвал дурой и идиоткой, и всего-то за робкое предположение, за желание что-то узнать. Она пошла на кухню и с полчаса гремела там посудой, чтобы показать Перепелкину свое раздражение. А сама все думала: отчего он так сердится? И, если припомнить, всегда сердился, когда она вспоминала о том секретном проекте. Советовал забыть, заняться делами. Но для Романцевой именно тот проект стал самым светлым воспоминанием молодости. Влюбленный в нее смешной Мишка Елизаров, который, глупый, так и не оправился от неудачи… И общая на троих мечта: летающий автомобиль. Как в сказке. И теперь, может быть, сказка сбылась — а он злится!
