Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
– Олесь, говорят, ты многое повидал? – зашел я издалека.
– Порядком, – согласился лесник.
– Может, расскажешь?
– О чем именно?
– О Белоруссии, о ханхах, о том, как все было… – предвидя долгий разговор, я указал на ящики с патронами, на которых мы с Андрюхой только что сидели.
– Многие мне не верят, – предупредил Одноглазый.
– Не волнуйся, мы с полковником уж разберемся, где правда, а где… – Леший запнулся, подбирая подходящее выражение. – Ну, будем говорить, некоторые преувеличения.
– Попытка номер две тысячи сто семьдесят четыре, – со вздохом проинформировал лесник и первым опустился на импровизированный табурет.
Когда мы пристроились рядом, он молчал, как видно, собираясь с мыслями. Похоже, боялся, что попытка номер две тысячи сто семьдесят четыре может закончиться точно так же, как номер две тысячи сто семьдесят три.
– Ну, начни уже с чего-нибудь, – нетерпеливо потребовал Андрюха.
– А лучше всего с главного, – предложил я.
– С главного? – Олесь призадумался. – Тогда, пожалуй, так: вы видели когда-нибудь корабли ханхов?
– Видели, – однозначно отрезал Загребельный.
– А когда и как вы их увидели в первый раз?
– Через оптику смотровых приборов, когда пер на них в колонне БМП, – проворчал Леший, и по его тону всем сразу стало понятно, что подполковнику не очень хочется вспоминать тот день.
– Ясно, – Олесь удовлетворенно кивнул. – А ты, полковник, что скажешь?
– Я…
Мой ответ предварила длинная пауза, во время которой я вспомнил то тихое июльское утро. Я как раз смаковал свой заслуженный отпуск. Естественно, проводили мы его с семьей совсем не на Канарах. Поехали к моим старикам, в Нижний. Друг отца предоставил в наше полное распоряжение свою дачу. Берег Горьковского водохранилища, березы до самого неба, тишина, сладкий хрустально-чистый воздух, короче, рай земной.
Помню, в то утро я собрался порыбачить. Выполз тихонько из постели, чтобы, значит, мою благоверную не разбудить. Прихватил удочки, банку с накопанными накануне червяками, садок для рыбы – и шасть к рукотворному морю. Только тропа вывела на берег, только я хотел вздохнуть полной грудью и прокричать: «Жизнь, ты прекрасна!», как вдруг увидел это. И поперхнулся первым же слогом, а может, даже первой буквой. Не помню. В сознание начал приходить лишь минут через пять. Отчаянно мотал головой, усердно тер глаза, даже щипал себя, только вот от всего этого пользы не было. Они никуда не исчезли. Три правильные четырехгранные пирамиды. Колоссы, размеры которых мой мозг напрочь отказывался воспринимать. Они стояли на противоположном берегу водохранилища. На словно отлитых из бронзы гранях играли солнечные блики, а острые вершины протыкали легкие утренние облака. Тогда при взгляде на это диво я испытал восторг, суеверный трепет, причем совершенно не зная, что это такое. Эх, знал бы… А впрочем, даже если бы и знал… Что может поделать человек против ярости стихийного бедствия?
Мой ответ на вопрос белорусского лесничего был не столь красочен и эмоционален, как воспоминания. Заключался он всего в двух коротких фразах:
– Гостил в Нижнем Новгороде у родителей. Утром проснулся, а корабли уже стоят.
– Замечательно! – Поведанные нами истории явно обрадовали белоруса. От удовольствия он даже потер руки. – Вы оба в который раз подтвердили догадку моего друга.
– Это каким же образом?
– Вы, наверно, двух-или даже трехтысячные свидетели прибытия ханхов, которые не видели самого момента посадки. То их не было, а потом раз… и они уже тут как тут. Именно так говорили все, кого я встречал.
Для того чтобы опомниться, Олесь дал нам с десяток секунд. И надо сказать, что все их я потратил на то, чтобы вспомнить. Ну да… точно… никто и никогда не рассказывал, что наблюдал посадку звездолетов. А забегая вперед, скажу, что точно так же никто и никогда не становился свидетелем их отлета. Странно, что раньше я никогда не думал об этом. А впрочем, вру. Как-то слышал от одного генерала короткую фразу: «Они вышли из межпространственного скачка прямо у нас в атмосфере. ПВО оказалась полностью бессильной». Не помню уж теперь, то ли такова была официальная версия, то ли его личное мнение, однако эти слова отложились в моей памяти, навсегда сняв вопрос о способе, которым ханхи прибыли на нашу планету.
Не знаю, какой информацией владел Леший, но он смекнул раньше меня, куда клонит наш белорусский друг.
– Олесь, ты, вижу, намекаешь, что к космосу ханхи имеют такое же отношение, как я к балету?
– Примерно так.
– И откуда же они к нам пожаловали?
– У моего друга имеются три догадки. – Лесник стал загибать пальцы. – Либо из иного мира, либо из иного времени, либо они всегда жили на Земле, только не желали с нами знаться. – Тут Олесь счел своим долгом оговориться: – Правда, по мнению моего друга, третий вариант не объясняет, откуда появляются туннели.
– Либо все три варианта одновременно, – задумчиво протянул я. Не знаю, каким образом в голове возникла эта странная мысль, но я ее высказал.
Лесник на меня как-то быстро и внимательно посмотрел, словно оценивал и что-то там прикидывал.
– Идем дальше, – Леший пропустил мимо ушей как мое замечание, так и реакцию белоруса. Сведения о нашем нынешнем противнике его заинтересовали куда больше, чем происхождение ханхов. – Теперь выкладывай все, что знаешь о туннелях или норах, из которых выползают эти многолапые ублюдки.
– Особо сказать ничего не могу, – лесник кисло скривился. – Знаю только, что они есть, и все тут.
– Ты их видел?
– Э-э-э, уважаемые, – Олесь горько усмехнулся. – Те, кто их видел, уже ничего никому и никогда не расскажут.
– Чего ж ты треплешься, если толком ничего не знаешь?! – рыкнул на него Загребельный. – Еще и игрушку эту свою нам под нос тычешь.
– Эта игрушка не единожды мне жизнь спасала.
Лесник поглядел на прозрачную коробочку, которую продолжал ласково поглаживать. Затем вроде бы собрался ее спрятать, да вдруг передумал. Он немного поколебался, но потом все же решился и протянул ее мне:
– Возьми, полковник, авось пригодится.
– А как же ты? – Я не посмел протянуть руку за подарком.
– Бери-бери, у меня еще одна есть, запасная. А эта… ну, она как бы благодарность тебе за то, что выслушал, за то, что поверил.
Не успел я взять в руки самодельный приборчик, как Леший пробурчал:
– Еще никто никому не поверил.
– Погоди, Андрюха, не наезжай, – я жестом приказал Лешему заткнуться. – Пока со всеми этими гипотезами мне ясно лишь одно: то, что ничего не ясно. Так что завязывай с вопросами, на которые наш белорусский друг не знает ответов. Давай пусть лучше он расскажет о том, в чем уверен. Например, Олесь, ты действительно пришел из Могилева?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
