— Ах вот как? — воскликнула Лина. — Используешь против меня мою же откровенность? — Сам того не ведая, Алекс неосторожно дал ей против себя козырь. Лина не хотела использовать в игре подобную карту. Потому что это был удар ниже пояса, но Алекс сам напросился. — Так я скажу тебе правду: твоя проблема в том, что ты похож на Фрэнка, моего бывшего муженька. Такой же упрямый, бугрящийся мышцами увалень. И я не стану твоей женой по очень простой причине: чтобы ты не мелькал у меня перед глазами!
Алекс переменился в лице.
— Понятно, — процедил он сквозь зубы. — Значит, большое тупое животное, да? Гм… Но при одном взгляде на меня ты сгораешь от желания, верно?
— Все это уже в прошлом.
— Не смеши меня. Ты врешь, и сама прекрасно это понимаешь. Ну‑ка подойди сюда.
— И подойду! — сверкнула Лина взглядом.
Она действительно шагнула к кровати. В ту же секунду Алекс сгреб ее в охапку, повалил на простыни и сорвал с нее трусики. Затем припал к губам в поцелуе, больше напоминающем укус. Она же, вместо того чтобы воспротивиться, отвечала с не меньшим буйством. Через минуту Алекс овладел ею, даже не удосужившись раздеть. Просто задрал подол платья и вошел в нее одним яростным движением. Лина хрипло вскрикнула, но осталась последовательной — обхватила Алекса ногами.
Когда закончилось это похожее на борьбу соитие — завершившись небывалой по своей пронзительности кульминацией, — Лина сразу соскочила с постели, хотя собственные ноги плохо повиновались ей, а в интимной глубине тела еще продолжались сладостные спазмы.
— Это лишь доказывает, что мы оба обезумели от страсти, — задыхаясь произнесла она. Нечто подобное у меня было и с Фрэнком, только не так сильно. — Облизнув сухие губы, Лина добавила:
— Я уезжаю. Пикси и поросят беру с собой, хотя пока не знаю куда.
— Нет, это доказывает, что тебя никогда не любили, — тяжеловесно отчеканил Алекс. — Да и сама ты, судя по всему, незнакома с этим чувством. А Пикси и малышей я тебе не отдам.
Завтра сюда приезжает Элли и останется до самого суда. Общение с животными благотворно подействует на ее моральное состояние.
— Не возражаю, — буркнула Лина.
И на том они расстались.
Дальше в течение примерно месяца она жила прежней спокойной и размеренной жизнью в своем уютном коттедже. Вернее, пыталась жить, наперекор навязчивым воспоминаниям об Алексе, которые перебивала как могла. Больше всего помогали отвлечься виртуальные дневники Расти — к сожалению, речь шла о старых записях, новых пока не появилось, из чего Лина сделала неутешительный для себя вывод, что тот поглощен своей любовью и ему нет дела до всего остального.
Кажется, я осталась совсем одна, думала она.
Ну и замечательно! Одной мне лучше всего. Она не уставала повторять эти слова, убеждая себя в пользе одиночества.
Период относительного покоя продолжался недолго. Однажды вечером в ее доме раздался телефонный звонок, вновь перевернувший ее жизнь вверх дном. Взяв трубку, Лина узнала голос Элли.
— Простите, если побеспокоила вас, но у нас кое‑что случилось, — сказала та.
— С Пикси? — быстро спросила Лина.
— Нет, с ней все в порядке. Поросята тоже в норме. Тут другое… Вы не возражаете, если через минуту вам перезвонит моя мама? Мы с ней находимся в разных местах, я на вилле, а она в городе, у себя дома. Маме нужно сказать вам несколько слов.
Лина нахмурилась, гадая, что бы это могло значить. Тем не менее она ответила:
— Хорошо, жду.
Вскоре телефон вновь издал трель. Голос звонившей звучал взволнованно:
— Здравствуйте, меня зовут Мари, я мать Элли. Она сказала, что мы можем поговорить.
Мари? Случайно не она в свое время просила передать находящемуся в отъезде Алексу, чтобы по возвращении перезвонил? Выходит, Мари не одна из множества нынешних приятельниц Алекса, а мать Элли? Та самая, что третий раз замужем?
— Да, — осторожно произнесла Лина. — Слушаю вас.
— Видите ли, дело в том, что… словом, вы, наверное, не знаете, что Расти сейчас находится в больнице…
Лина изумленно замерла. Меньше всего она ожидала услышать нечто подобное. В мозгу у нее на миг стало темно и пусто, будто во внутренностях компьютера с зависшей программой. Но затем сознание начало проясняться, и она спросила:
— Как вы сказали? Расти? Вы знакомы с Расти?
— Э‑э… простите, когда волнуюсь, называю его этим прозвищем.
У Лины взмокли ладони.
— Кого?
— Алекса. В детстве его называли Расти.
Ведь у Алекса не рыжие, а светлые волосы, хотела было возразить Лина, но Мари уже отвечала на это:
— Они с ребятами играли в индейцев, Алекс намазался красной глиной, а она цвета ржавчины, вот кто‑то и назвал его «расти». Словечко прилипло и… Ох, что‑то я не о том говорю!
В эту секунду в мозгу Лины будто что‑то со щелчком встало на место и она увидела всю картину целиком. В частности, прояснилось следующее: женщина, которая появилась в жизни Расти — неведомого Лине, но такого же одинокого и близкого по духу — и которой он признавался в любви на страницах виртуального дневника, это она сама!
— Что с ним? — слетело с ее побелевших губ.
— Во время съемок документального фильма на него напал медведь. Расти… то есть Алекс находился там один, потому что присутствие посторонних в таких случаях только мешает.
Ему как‑то удалось увернуться от зверя и даже вызвать вертолет спасателей, но в клинику его доставили в тяжелом состоянии — с переломом ребра и поврежденной печенью. Когда Алекс вышел из критического состояния, его перевезли сюда, в Галифакс, но… Врачи говорят, что процесс выздоровления идет очень медленно, будто Алексу это безразлично. И вообще, он большей частью пребывает в подавленном состоянии. Лечащий врач сказал, что Алексу нужен какой‑то толчок, иначе он может не выкарабкаться. — Мари сделала паузу, затем добавила:
— Я слышала, как во сне Алекс звал Лину. Спросила Элли, и она указала на вас. Вот я и решила рассказать вам обо всем…
— Где? — выдохнула Лина. — В какой он больнице?
Осунувшийся и бледный, он лежал на белых подушках и простынях в стерильной обстановке больничной палаты. К его руке тянулась трубка капельницы, вокруг попискивали медицинские приборы. При виде переступившей порог Лины в его глазах промелькнуло странное выражение — радость, смешанная с мукой.
Потом он отвернулся.
— Здравствуй… Расти, — тихо произнесла Лина.
Он вздрогнул и посмотрел на нее.
— Откуда ты знаешь это прозвище?
Его голос был таким слабым, что у Лины больно сжалось сердце.
— Мари сказала. И… я читала твой виртуальный дневник.
