— Но он же на Мальте с очередной блондинкой… — Любовь Джейкоба Оттона, крестного Сонды, к блондинкам была притчей во языцех для всей семьи. Его жены, а было их то ли три, то ли четыре, Сонда точно не помнила, все поголовно были блондинками — крашеными или натуральными. Последнюю свою избранницу дядя Джейкоб, как называла его Сонда, увез на Мальту, сочтя перемену климата благотворной для брака. С тех пор о дяде Джейкобе не было ни слуху, ни духу.
— Успокойся, он с ней развелся и на днях вернулся после своих мальтийских странствий. В общем, все сложилось наилучшим образом.
— Особенно для тебя, — хмыкнула Сонда. Судя по радостному выражению лица матери, дядя Джейкоб интересовал ее не только как крестный отец, который поведет ее дочь к алтарю. К тому же Джейкоб в свое время был весьма увлечен Дайан, несмотря на то, что она никогда не была блондинкой.
— Что еще за мелкие камешки в мой огород? — шутливо надулась Дайан. — Я разбиваюсь для нее в лепешку, а она мне шпильки подсовывает!
Лучше бы не разбивалась, подумала Сонда, но промолчала. Не то чтобы она была неблагодарной дочерью… Просто не возьмись Дайан за подготовку к свадьбе, не исключено, что этой свадьбы не было бы вообще. Выходило так, что мать буквально выпихивает ее замуж, прилагая все старания к тому, чтобы свадьба состоялась. Воспоминания Сонды невольно свернули в ночной сквер, где вчера она оказалась свидетелем ссоры влюбленных. Та женщина тоже винила во всем окружающих. В этом-то, по словам мужчины, и заключалась ее главная ошибка. Так и Сонда — винит мать, как будто та насильно выдает ее замуж. Но согласие Эрику давала не Дайан, а Сонда, собственной персоной…
Приезд свадебного эскорта тоже не обошелся без приключений. Водитель белого лимузина, в котором должна была ехать невеста, попал в аварию. Слава Богу, обошлось без жертв, но одно из стекол длинной, как туловище таксы, машины было разбито. Времени на то, чтобы его вставить, естественно, не было, поэтому Сонде пришлось ехать «с ветерком».
По поводу всех мелких неурядиц, случившихся за сегодняшнее утро, Сонда размышляла по дороге в церковь.
Складывалось впечатление, что все эти случайности направлены на то, чтобы Сонда все-таки хорошенько подумала над своим решением. С каких это пор она стала верить знакам свыше? Сонда прекрасно понимала, что цепляется за соломинку, за робкую надежду — вдруг в последний, решающий момент произойдет что-то, что избавит ее от необходимости выходить замуж… Конечно, этим «что-то» может быть ее «нет», произнесенное у алтаря, но в роли сбежавшей невесты Сонда не слишком хорошо себя представляла. Разве что Эрик передумает — решит таким образом отомстить ей за измену… Но это так же невероятно, как то, что церковь развалится и похоронит всех под обломками…
В общем, как Сонда ни пыталась оседлать воображение и нарисовать картину своего спасения, у нее это не выходило. Кэрри, который не смог рассказать ей о своих загадочных делах, на героя-избавителя и вовсе не тянул. Теперь Сонда была окончательно уверена в том, что он просто позабавился с ней, красивой и холодной, а оттого привлекательной в его глазах. Потому что так просто от любимых женщин не уходят, в чем она убедилась вчера, в сквере.
Легче от всех этих мыслей, вертящихся в голове безумным калейдоскопом, ей не становилось. Упрямая память, выбравшая самый нужный момент для прокручивания своего диафильма, постоянно возвращала Сонду к недавнему вечеру, который они с Кэрри провели вместе. Фрагменты, в которых этот мужчина выступал в главной роли, вертелись перед глазами и заставляли Сонду еще и еще раз переживать восхитительные мгновения любви и горькие — расставания.
Она не знала, куда себя деть: то разглядывала пейзажи, меняющиеся за окном, то теребила органзу на пышной юбке, то поправляла прическу, то ерзала, как будто на сиденье все еще были осколки разбитого стекла.
Тело дрожало — то ли от холода, то ли от волнения… Сонда не могла понять, что происходит с ней. Ей казалось, что если через минуту они не доедут, то она попросту выпрыгнет из длинного, таксообразного лимузина, и Эрик получит невесту в виде, непригодном для бракосочетания… Но они все-таки доехали, и Сонда, подняв подол платья, чтобы выйти из машины, не то с ужасом, не то с облегчением обнаружила, что вышла из дома… в мягких, уютных тапочках.
— Ну это надо же! — Хэтти хохотала не переставая уже несколько минут. — Как тебя угораздило?!
Сонда представила себе, как нелепо она выглядит в глазах гостей, но это ее не слишком заботило. Дори обещала быть с туфлями с минуты на минуту, а тем временем Хэтти прятала Сонду от любопытствующих глаз у маленькой часовни, неподалеку от церкви.
— Вот ты даешь, подруга! И чем только ты думала, когда собиралась!
— Наверное, тем же, чем ты, когда сообщила Эрику о моем местонахождении, — ехидно заметила Сонда.
— Ты о чем? — искренне удивилась Хэтти.
Сонда взглянула на подругу с видом человека, которому известны все тайны вселенной, и укоризненно покачала головой.
— Не прикидывайся, что ничего не знаешь. Эрик раскололся на первом же вопросе. Кроме тебя о моей поездке на Мадагаскар никто не знал.
— Сонда! — Карие глаза Хэтти стали круглыми, как два чайных блюдца. — Клянусь тебе, я и словом-то с Эриком не обмолвилась после твоего отъезда…
— Да что ты? Тогда как ты объяснишь то, что я нос к носу столкнулась с ним в аэропорту?
— Не знаю. — Лицо Хэтти выражало такое неподдельное недоумение, что уверенность Сонды немного поколебалась.
— Послушай, Хэтти… Если ты не хочешь сознаваться только потому, что боишься ссоры, — напрасно. Я уже простила тебя…
— Меня не за что прощать. Я ни слова не сказала Эрику. Сонда, ты ведь знаешь, как я умею хранить секреты. И потом, может быть, ты мне объяснишь, с какой это стати я буду помогать Эрику, к которому у меня, мягко говоря, не самое теплое отношение?
— Может, ты обмолвилась об этом маме? — Сонда все еще не могла поверить в то, что Хэтти здесь ни при чем.
— Я ни-ко-му ни-че-го не говорила, — по слогам произнесла Хэтти. — Понимаешь, ничего. Не знаю, как об этом пронюхал Эрик, но я не принимала участия в его уведомлении. Сразу после того, как улетела ты, я отправилась в командировку. Даже если бы я захотела с ним поговорить, все равно не смогла бы — просто не успела!
— Прости, я была уверена, что это ты… — Сонда окончательно растерялась.
— Напрасно. Ты ведь меня знаешь. Хочешь, я спрошу Эрика об этом при тебе? Вряд ли он станет лгать в глаза.
— Странно…
Договорить Сонда не успела. К часовне подбежала запыхавшаяся Дори, держа в руке пакет с туфлями.
— Дори! Что бы я без тебя делала!
Сонда чмокнула горничную в щеку и, поддерживаемая с обеих сторон девушками, стащила с себя тапочки и натянула туфли. Все-таки смешно было бы шагать к алтарю в тапочках с кошачьими мордочками…
Лица гостей расплывались перед глазами, а локоть дяди Джейкоба казался таким холодным и острым… Обрезанные розы кололись сквозь обертку букета. Все было не так. А главной причиной этого «не так» была сама Сонда. Впереди маячило лицо Эрика, расплывшееся в какой-то глупой улыбке. Наверное, зря она сняла тапочки. Этой улыбке они вполне соответствовали.
