– Но зачем им с рождения способность к наведению галлюцинаций?
– Кто их знает? Я подозреваю, что таким образом они просто развлекаются. Сами-то они абсолютно устойчивы, не теряя под воздействием глюков чувства реальности.
– И когда высадка? – чай закончился, я почувствовала себя почти в норме. Почти – потому что мне было немного страшно перед встречей с такими непредсказуемыми существами, чуть-чуть, обычный страх перед встречей с неизвестным.
За столом появился Герберт, которого я не сразу заметила, погрузившись в свои раздумья. Он ворчливо вопросил Расмуса:
– Ты заставил бедную девочку есть с раннего утра, злодей?
– Если бы я не заставил ее поесть, то вскоре она стала бы еще беднее. – Расмус взвился, из его глаз так и посыпались ледяные искры. – Когда высадка? Подходящее место нашлось?
– Естественно, капитан, – Герберт остался безразличным к реакции начальства. – Замечательный островок. Сплошные скалы, похоже, вулканический.
– Это хорошо, – подобрел Расмус, – можно будет подзарядиться как следует.
– Только ты уж извини, – без капли раскаяния в голосе продолжил Герберт, – но добираться до материка вам придется своим ходом.
– Ладно, сойдет, доберемся. Я на многое согласен, лишь бы корабль остался вне доступности этих пытливых ребят. Сколько оттуда до материка?
– Пара сотен километров, – Герберт, как ни в чем не бывало, пожал плечами.
– Хм! Ничего поближе не нашлось, что ли?
– Все остальное, ты уж извини, не вызывало доверия. Я предпочитаю перестраховаться в непредсказуемой обстановке, – Герберт по-прежнему оставался невозмутимым.
– И ради этого заставить меня преодолевать по воздуху сотни километров, – фыркнул Расмус, указывая пальцем на меня. – И ее заодно, бедную девочку.
– Мне казалось, что тебе это нравится, – засмущался Герберт. – И Холли тоже…
– Хорошо, хорошо, успокойся, прохвост ты этакий. Нравится, – Расмус посмотрел на запыхтевшего Герберта и рассмеялся. – Не хочется лишней энергии тратить, но если уж ты говоришь, что ничего подходящего больше не было… Что поделаешь, здесь ты больший специалист. Что, Холли, полетаем для начала? А?
Почему бы и нет? Не знаю, как Расмусу, а мне нравится летать… Где еще можно ощутить настоящую свободу тела и души, как не в полете, пусть даже только во сне? Да, мне безумно нравится летать, конечно, полетаем, Расмус, дорогой…
Он, поднимаясь со стула, запустил обе пятерни в шевелюру, откидывая волосы с лица.
– Ну что, вперед, ведьма?
Эх, поторопилась я выпить свой чай! Ладно, черт с ним, с этим злодеем, воинственное настроение мне еще пригодится. Он галантно открыл передо мной дверь, хитро подмигнул, дурашливая улыбка в очередной раз украсила его некрасивое лицо, в глазах вспыхнуло искристое сияние.
– Не боишься? А?
Ох, Расмус, с тобой я ничего не боюсь и пойду за тобой куда угодно, хоть воевать, хоть… Но туда ты меня не зовешь. А жаль, хороший был бы сон!
Мы вышли из корабля. Погода стояла отличная, светило неяркое солнце, было тепло, но не жарко. Скалу, на которую приземлился корабль, со всех сторон окружало море, безбрежная, спокойная, серовато-зеленая вода. Незнакомая птица с длинными крыльями горестным воплем прочертила свой путь над водой. Расмус поманил меня за собой.
– Пойдем, дорогая, посидим перед дорогой.
Мы устроились на самом краю скалы, свесив ноги вниз. Он спросил негромко:
– Помнишь, как ты погружалась в землю? Попробуй вспомнить свои ощущения, только сидя здесь, снаружи. Вспомни и почувствуй силу внутренностей планеты, а потом впитывай ее в себя. Только не осторожничай, тяни в себя жадно, изо всех сил, поняла?
Я послушно приступила к исполнению инструкции, и тут мне стало смешно. Впитывать энергию планеты через, гм, седалище? Собственно, почему бы и нет, поверхность достаточная, но все равно смешно, никогда не задумывалась, что собственный зад можно использовать именно таким способом, в качестве приемника энергии. Чтобы немного успокоиться, я положила на нагретый солнцем камень обе ладони. И тогда поняла, что седалищные мышцы по сравнению с руками почти ноль.
Ладони прямо-таки ощущали вибрацию скалы под ними, я почувствовала силу, заключенную в камень и принялась всасывать в себя ее мощь. Мне было не просто хорошо, я стала счастливой от избытка внутренней силы, захотелось взлететь, сразу же, немедленно. Я рванулась со скалы, по пологой дуге спустилась к воде, заглянула в нее, улыбнулась своему отражению, после чего стала подниматься все выше и выше, и еще выше! Меня закрутило вокруг своей оси, ввинчиваясь в воздух, я стремилась в высоту, туда, к солнцу… пока Расмус не схватил меня за ногу. Остановив мое вращение, он усмехнулся:
– Холл и, нам не туда!
– А я хочу! – заупрямилась я.
– Горе мне с тобой, мы же не развлекаться отправляемся, а…
– А немножко повоевать. Знаю, но все равно хочу туда!
Расмус, тяжело вздохнув, слегка щелкнул меня по лбу длинными пальцами. Наверное, он хотел щелкнуть меня слегка, я надеюсь, но получилось крайне чувствительно. Я наморщила лоб, собираясь предпринять ответные действия, но не успела. Он схватил мою руку и поволок за собой, бурча по дороге в мой адрес малоприятные слова:
– Холли, ты ведешь себя как маленький ребенок, объевшийся конфет. Уже в рот не лезет, но все равно хочется. Успокойся, пожалуйста, мы же делом должны заниматься! А потом, так и быть, развлекайся, сколько хочешь. На это ты согласна?
Ну почему все хорошее должно быть потом? Как морковка перед носом осла – сначала притащи воз, только тогда получишь. А может, и нет, как уж обстоятельства сложатся, ведь тележку потребуется потом снова тащить обратно. И недосягаемая морковка продолжает болтаться перед носом, а до солнца по-прежнему далеко. И ты бежишь, и бежишь, и бежишь, чтобы дотянуться до него… а оно уже садится…
В грустных размышлениях под свист воздуха в ушах, я болталась в руке Расмуса, который на крейсерской скорости волок меня к берегу. Сначала он показался мне низким скоплением облаков. Потом под ними обнаружилась едва заметная темная полоска, которая постепенно разрасталась в длину, потом начала расти в толщину. Я поняла, что берег совсем близко, и сердце испуганно екнуло.
– Расмус, – позвала я жалобно. – Мне страшно. Я ведь никогда не воевала ни с кем…
– Да? – язвительно фыркнул он. – А со мной?
– С тобой не страшно, – заныла я. – Ты же меня никогда не обижал.
– Тебя обидишь, – проворчал он. – Ты что, еще не поняла, на что способна в экстремальных обстоятельствах? Я вообще опасаюсь, что ты элементарно покрошишь всех в капусту. Прошу тебя, умоляю! По возможности без смертельных исходов, помнишь? А?
– Помню, – горестно вздохнула я. – Я буду стараться.
