Лютер на секунду закрыл глаза, покачал головой. Посмотрел себе под ноги.
Уолтер Шёль отворил дверь.
— О! С Рождеством тебя, Лютер.
— И тебя также, — с самой искренней улыбкой ответил Лютер.
— Что же ты бросил своих гостей?
— Я на минутку, Уолт. Можно войти?
— Конечно.
Лютер, хромая, вошел в прихожую и остановился на коврике. На подошвы ботинок налип снег, ему не хотелось пачкать пол.
— Может, разденешься? — спросил Уолт. На кухне что-то жарилось.
Хороший признак, подумал Лютер.
— О нет, спасибо. Как Бев?
— Сегодня, слава Богу, ничего. Даже собирались выйти и повидать Блэр, но тут пошел снег. Ну, как жених?
— Очень достойный и приятный молодой человек.
Из кухни вышла Бев Шёль, поздравила Лютера с Рождеством. На ней был нарядный красный свитер, и вообще выглядела она так же, как всегда. А по слухам, врачи давали ей всего полгода.
— Да, хорош был полет с крыши, — улыбнулся Уолт.
— Могло быть и хуже, — усмехнулся в ответ Лютер. И решил впредь не обращать внимания на такие шутки. Не стоит зацикливаться на этом досадном происшествии. А потом откашлялся и сказал: — Тут такое дело. Блэр приехала на десять дней, так что круиз отменяется. И мы с Норой решили, что поедете вы, ребята. — Он взмахнул большим конвертом.
Шёли не сразу поняли и с недоумением переглянулись. Они были потрясены до глубины души и долго молчали. Лютер же продолжил:
— Отлет завтра в полдень. Надо приехать заранее, успеть вписать новые имена и все такое. Придется подсуетиться, но дело того стоит. Сегодня днем я позвонил в турагентство и предупредил. Десять дней на Карибах, пляжи, острова. Мечта, а не отдых!
Уолт отрицательно покачал головой, но как-то не слишком решительно. Глаза Бев были на мокром месте. Они помолчали, затем Уолт все же нашел в себе силы произнести:
— Нет, мы никак не можем это принять, Лютер. Ты уж извини.
— Не глупи. Страховку я не покупал, так что если вы не поедете, путевки и деньги пропадут.
Бев посмотрела на мужа, тот — на нее. И пока они переглядывались, Лютер успел прочесть в их глазах: «Безумие, конечно, но почему бы нет?»
— Не уверена, что врач мне позволит, — тихо сказала Бев.
— А я обещал Лексону проверить газовую форсунку, — вспомнил Уолт и почесал затылок.
— И еще мы обещали Шортам быть дома на Новый год, — добавила Бев, но уже совсем неуверенно.
— И Бенни вроде бы собирался заехать.
Бенни, их старший сын, не навещал родителей вот уже несколько лет.
— И потом, куда девать кота?
Лютер видел, как они мучаются, изобретая один предлог за другим. И когда наконец Шёли иссякли, сказал:
— Это вам подарок от нас. Искренний, от всего сердца, и Рождество здесь ни при чем. Подарок двум людям, которым сейчас приходится нелегко. И не надо придумывать разные дурацкие отговорки. Сделайте это для нас, хорошо?
— Не уверена, что у меня есть подходящие наряды, — пробормотала Бев.
На что Уолт заметил:
— Знаешь, не смеши.
Почувствовав, что силы сопротивляться иссякли, Лютер нанес последний решительный удар. Протянул конверт Уолту:
— Здесь все. Билеты на самолет и океанский лайнер, рекламные проспекты, путеводители — все, в том числе и телефон туристического агентства.
— И сколько это стоит, Лютер? Если мы поедем, я должен как-то с тобой рассчитаться.
— Это подарок, Уолт. Просто подарок. Никаких денег я у тебя не возьму. Не осложняй ситуацию.
Уолт понял, но не уступал:
— Ладно, поговорим об этом, когда вернемся. Итак, они едут!
— Поговорим, и не только об этом.
— Но как же кот? — спросила Бев.
Уолт задумался.
— Да, это действительно проблема. Пристраивать его в приют в любом случае уже поздно.
И тут, словно услышав, что речь идет именно о нем, в прихожую вошел огромный и пушистый черный кот. Потерся о правую ногу Уолта, потом уставился желтыми глазищами на Лютера.
— Не можем же мы его оставить, — жалобно сказала Бев.
— Да, не можем, — кивнул Уолт.
Лютер терпеть не мог кошек.
— А если попросить Джуд Бекер? — спросила Бев.
— Не проблема. Я с ней договорюсь, — сказал Лютер и нервно сглотнул. Он знал, что договариваться придется Норе и что она закатит ему хороший скандал.
— Ты уверен? — как-то слишком быстро спросил Уолт.
— Конечно, какие проблемы!
Кот еще раз пристально и злобно взглянул на Лютера и шмыгнул в гостиную. Их чувства были взаимными.
Потом они долго прощались, и, обняв Бев, Лютер вдруг испугался, что может невольно раздавить ее. Под просторным свитером — кожа да кости. Какая же она хрупкая, исстрадавшаяся женщина! По щекам Бев ползли слезы.
— Я позвоню Норе, — шепнула она. — Спасибо, спасибо вам!..
Даже у непрошибаемого Уолтера глаза были на мокром месте. Уже выйдя на крыльцо, он последний раз пожал Лютеру руку и сказал:
— Это очень много значит для нас, Лютер. Спасибо тебе, друг.
Шёли заперли дверь, Лютер двинулся к дому. Без конверта с дорогими билетами и толстыми рекламными проспектами идти стало легче и свободнее. И еще он был страшно доволен тем, что сделал соседям такой замечательный подарок. Спина у Лютера выпрямилась, он шагал быстро, почти не хромая, и весело постукивал тросточкой по тротуару.
Посреди улицы обернулся. Дом Шёлей, еще несколько минут назад погруженный во мрак, теперь сиял огнями. Свет горел и на первом, и на втором этажах. Всю ночь будут паковать вещи, подумал Лютер.
В доме Крэнков отворилась дверь, чета Гэлди, как обычно шумно, прощалась с хозяевами и гостями. Из гостиной до Лютера донесся смех, звуки музыки эхом разлетелись по Хемлок-стрит. Похоже, вечеринка подходила к концу.
Лютер стоял на тротуаре, на шерстяном шарфе и воротнике блистали снежинки. Он стоял и смотрел на свой нарядно украшенный дом, где сегодня собрались почти все соседи, и не уставал благодарить судьбу. Блэр дома, привезла с собой очень славного, красивого и вежливого молодого человека, который к тому же совершенно от нее без ума. Мало того, Энрике так мило развлек гостей пением и музыкой вместе с этим Марти... как его там дальше.
Ему, Лютеру, необычайно повезло. Ведь он вполне мог покоиться сейчас в морге имени Франклина. Или лежать на койке реанимационного отделения больницы с иголками, воткнутыми во все вены. Ведь катился с крыши прямо как снежный ком, да еще головой вниз. При одном воспоминании об этом становилось страшно. Да, везунчик он, вот кто!
