Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Защипин вскоре разработал мне схему, как я и просила, в разных оттенках коричневого, бежевого и золотистого. Я купила канву цвета светлой охры, какими часто бывают листы старых гравюр, ниток и принялась за дело. Работала я так рьяно, что закончила вышивать в конце февраля. Вышивка, выполненная самым мелким крестиком из возможных, как я и хотела, по стилю и цвету напоминала хорошо сохранившуюся гравюру. Сначала я повесила ее в комнате, на том самом месте, с которого Наташа сняла Мраморный мост, потом поняла, что смотреть на нее все же не могу. Одно дело, когда она была в работе, когда за частностями и деталями не видно целого, и совсем другое – любоваться ею в законченном виде. Слишком уж вышивка получилась медовая. Вовсе не слащавая, медовая только по цвету, но до боли напоминающая мне два счастливых солнечных дня в начале июня. Поразмыслив некоторое время, я решила попытать счастья с этой работой в каком-нибудь художественном салоне. Ближайшим ко мне был, правда, не салон, а антикварный магазин «Антик», где в свое время мне дали адрес квартиры Мая на Васильевском острове. Но я видела, что на стенах магазина развешены не только старинные картины, но и работы современных художников. Вышивок, правда, не было, зато я видела батик, а что это, если не рукоделие?
Хозяин магазина еще летом, когда я жила у Мая, звонил мне на предмет бриллианта от серьги из парюры князей Лазовитых. Мне пришлось долго и путано объяснять ему, что нынешний его хозяин не станет продавать его ни за какие, даже самые большие деньги и ни на какие сделки не пойдет, а о княжеском происхождении слышать вообще не желает. Антиквар приезжал несколько раз к Маю. Тот все-таки вынужден был признаться, что он из рода тех самых Лазовитых, но от сделки наотрез отказался.
Конечно, моя персона вызовет у антиквара не самые лучшие воспоминания, но как человек порядочный и интеллигентный (а он мне именно таким показался), может быть, подскажет, есть ли смысл выставлять мою вышивку на продажу. Можно поинтересоваться, какую цену стоит запросить за нее в художественном салоне, если моя работа ему понравится, но для антикварного магазина по какой-то причине не подойдет.
Я очень нервничала по пути в «Антик». Все-таки мы, русские люди, как-то не приучены правильно себя позиционировать и рекламировать дело своих рук. Я чувствовала, что у меня жалкое выражение лица и просящий взгляд, хотя я еще ничего и ни у кого не успела попросить. Попытки изобразить достоинство ни к чему не привели. Мне хотелось плакать и извиняться за причиненное беспокойство, несмотря на то, что и беспокойства еще никому не доставила.
Валерий Константинович Осипов – его имя я узнала еще тогда, когда он приезжал к Маю, – действительно встретил меня лишь вежливой улыбкой и сказал:
– А вазу вы так и не купили…
– Да… Не купила… – эхом отозвалась я. – Обстоятельства, знаете ли, не позволили… Но вот… посмотрите… – И я принялась вытаскивать из тесного пакета свою вышивку. Она не поддавалась, и от очередного резкого усилия порвался пакет, зато работу я все-таки смогла выложить на прилавок. Интеллигентный антиквар все это время терпеливо ждал, делая вид, что не замечает моей излишней суетливости.
– Это брилевский храм Вознесения Господня, – сразу узнал он, бросив беглый взгляд на мою картину. – Тот, что и на вазе…
– Да, это он, – не могла я не согласиться. – Вышивка.
– Я вижу. Отменно сделано, отменно. Прямо даже страшно спрашивать, откуда она у вас. Вдруг опять от каких-нибудь князьев!
– Шутите, – догадалась я. – Видно же, что это современная работа!
– Конечно, видно! – И он наконец улыбнулся по-доброму.
Я начала опять сбивчиво и слишком путано расспрашивать его о том, где и за сколько можно эту работу продать.
– Да кто автор-то? – перебил он меня вопросом.
– Как – кто? Разве я не сказала? Это я вышивала…
Он с удивлением посмотрел на меня, потом оглядел матово-коричневую раму, видимо, не нашел в ней особых изъянов и сказал:
– Я куплю эту вышивку у вас.
– Вы? – Я растерялась.
– Да. Я же сразу сказал, что это отменная работа.
– Но… у вас же старинные вещи, антиквариат…
– Не только. Вы же не могли не заметить, что на той стене… – он махнул рукой в сторону, – …картины и гобелены современных мастеров. В витрине у окна современная ювелирка, но, конечно, сработанная под старину. Ваша вышивка тоже выглядит, будто специально состаренная. Это сейчас модно. На подобное есть спрос. Если эту работу продам, сразу вам позвоню.
Валерий Константинович назвал очень хорошую цену, я оставила у него свою вышитую картину и опять зачем-то начала нервничать. А вдруг никто не захочет ее купить, вдруг посетители магазина станут его ругать за то, что он выставил на продажу такую безвкусицу! Антиквар разочаруется в вышивке, вернет мне ее обратно, а я, униженная этим, перестану вышивать вообще, с тоски завяну и погибну. Я пыталась себя взять в руки, но у меня не получалось. Я болезненно вздрагивала от каждого телефонного звонка и была уже совершенно на пределе, когда ровно через десять дней антиквар позвонил и сказал, что продал мой брилевский храм с выгодой для себя. Я уже готова была взвизгнуть только от этого его сообщения, а Валерий Константинович еще предложил мне вышить для его магазина в таком же стиле какие-нибудь неизбитые санкт-петербургские мотивы.
– Чтобы так же было похоже на старинные гравюры или литографии, – сказал он. – Сможете?
Разумеется, я ответила, что очень постараюсь. Когда мы с ним тепло прощались, мне показалось, что он еще что-то хочет мне сказать, и потому я об этом спросила:
– У вас ко мне еще какое-то дело?
– Дело? Пожалуй, что… нет дела… Вышивайте, Галя, и приносите ко мне в магазин свои работы.
Я пообещала.
Два вечера подряд я отбирала для вышивок красивые виды Санкт-Петербурга. В одну папочку переносила нестандартные ракурсы известных достопримечательностей, в другую – фото малоизвестных мест, но с какой-то изюминкой, по которой Питер узнавался мгновенно. Например, мне очень понравилась живописная фотография разноцветных осенних кустов и деревьев, на которой в верхнем углу был виден лишь небольшой фрагмент фельтеновской решетки Летнего сада. Я как раз раздумывала над тем, удастся ли мне разными оттенками одного цвета передать буйство осенних красок, когда раздалось пиликанье домофона. Пока я сохраняла фото в одну из папок и аккуратно стаскивала ноутбук с колен, пиликанье прекратилось. Видимо, кто-то не на те кнопки нажал, такое иногда случается. Я обрадовалась, что можно снова приняться за интересное занятие, и опять взгромоздила комп на коленки, но через некоторое время позвонили во входную дверь. Видимо, дверь в подъезд кто-то успел открыть и без меня. Конечно же, пришла Наташа. Только сестра никогда не сообщала по телефону, что собирается нанести визит. Она знала, что я ей всегда рада.
Кряхтя, я опять стащила ноутбук на диван и побрела открывать. Мимоходом бросила взгляд в зеркало, решила, что выгляжу преотвратно, но Наташка видела меня и в худших состояниях, а потому я не потрудилась даже хотя бы пятерней разгладить торчащие во все стороны волосы и накинуть домашнюю куртку на старую растянутую и вылинявшую футболку с дурацким зайцем на груди.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
