Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
– Заур Ахмедович просит тебя спуститься, – сказал мэр Торби-калы.
Внизу, на гладком асфальте двора, носами друг к другу стояли два «мерса», и между их скошенных фар стоял Алихан. Руки его были завернуты назад, а глаза пусты, как протертая тряпкой классная доска. Хаген со своим ледяным лицом и волосами цвета инея возвышался над ребенком на две головы.
Лондонский телефон зазвонил снова. Кирилл хотел отбить звонок, но пальцы русского закоченели, телефон шлепнулся на землю и стал там ползать и жужжать, как перевернувшийся на спинку майский жук.
– Отвези их, куда скажут, – приказал Джамалудин Хагену.
* * *
Они приехали в аэропорт через три часа. Кирилл из Бештоя поехал сразу за Дианой, и не дал ей ни минуты на сборы: проверил паспорт, сунул себе в карман, и посадил ее на заднее сиденье рядом с бледным, не приходящим в себя братом.
Хаген за рулем не сказал ни слова, пока Кирилл по телефону распоряжался пилотами и договаривался, чтобы в Москве их встретили медики из ЦКБ.
– У него огнестрел, – сказал Хаген, – тебе справка нужна. Я тебе справку выпишу, что пацан с оружием баловался.
Кирилл ничего на это не ответил, а Алихан что-то тихо сказал по-чеченски Диане. Хаген усмехнулся, и Кирилл вспомнил, что этот персонаж из «Кольца Нибелунгов» прекрасно знает чеченский, и не только. Недавно Кириллу сказали, что Хаген помнит наизусть весь Коран.
Хаген гнал машину, как всегда, так, что она попадала в воздушные ямы, и облитые медом скалы пылали в свете заходящего солнца. Кирилл молчал, уставясь на дорогу перед собой.
Никогда, за все это время, он ни разу не задавал себе вопрос – кто же все-таки действительно стоит за похищениями людей и убийствами без суда и следствия. Кирилл считал само собой разумеющимся, что это делают такие, как Хаген или Та-шов, и, конечно, сам Джамалудин. Никогда, даже в самых худших своих подозрениях, Кирилл не предполагал, что за кровью и грязью стоит не фанатичный убийца Джамалудин, не прирожденный киллер Хаген, не флегматичный Ташов, – а спокойный, рассудительный, по-европейски просвещенный Заур Кемиров.
А между тем это было очевидно. Заур правил республикой железной рукой. И если он не одергивал младшего брата – значит, он не считал это нужным.
Заур знал все. Заур знал даже, как восьмилетний Алихан подбил российский танк. Черт побери, это, наверное, знали в республике все, кроме Кирилла Водрова. А Кирилл рассказывал ему про Рональда Рейгана; очень умно, рассказывать про Рональда Рейгана мальчику, который в восемь лет подбил танк.
Когда они влетели на аэродром, солнце уже почти село, и трап у корпоративного «челленджера» с алой эмблемой «Навалис» шел вверх, как лестница в другой мир. Возле крыла самолета стоял желтенький заправщик, и тут же – черный «мерс». Когда Диана вышла из машины, дверца «мерса» отворилась, и из него показался человек, которого Кирилл меньше всех ожидал увидеть в это время и в этом месте: Ташов Алибаев.
Диана вздрогнула и сделала шаг назад, а Ташов просто стоял, понурив огромную голову, у самого трапа, и казался беззащитным, как выброшенный на берег кит.
Кирилл молча взял женщину под руку и повел в самолет, а Алихан пошел вслед за ними. Когда мальчик поднялся на четыре ступеньки, голова его оказалась вровень со стоящим на рулежке Ташовом.
Мальчик обернулся и сказал по-чеченски, но так четко, что даже Кирилл понял его слова:
– Аса юха а веъна вуьйра ву хьо[3].
* * *
Через четыре часа Кирилл и Диана сидели вместе в широком коридоре ЦКБ. Во время полета они не говорили ни о чем, – с ними летели двое экспертов «Навалис». Эксперты были воспитанными людьми, и если их и удивили необычные пассажиры, они зарылись в бумаги и дали понять, что чужие дела их не касаются.
В кармане Кирилла коротко прозвенел телефон. Это опять была Антуанетта, и он с досадой отбил звонок. Это гарантировало, что ближайшие три дня Антуанетта не позвонит. Она не любила, когда на ее звонки не отвечали.
Диана сидела на диванчике, как синичка на жердочке, выпрямившись, опустив глаза, сложив узкие руки на плотно сжатых коленях; подол черной ее юбки от частых стирок был весь в узких ворсинках. Они странно выглядели вместе: худощавый сорокалетний финансист в бежевом костюме и мятой белой рубашке, и молодая чеченка в глухой кофте и темно-синем платочке.
Когда в коридоре показался врач, Кирилл сделал Диане знак сидеть и прошел вслед за ним в небольшой кабинет, заставленный мебелью и подарками.
– Мальчик вам кто? – спросил врач.
– Сын. Приемный, – ответил Кирилл.
– Откуда огнестрел?
– С оружием баловался.
Руки врача бесцельно искали что-то на захламленном столе.
– Он еще у вас и с током баловался. Брал провод под напряжением и тыкал себе в причинное место.
Кирилл на это ничего не ответил, а, помолчав, спросил:
– Состояние его как?
– Должен вас огорчить, Кирилл Владимирович. От пыток он, конечно, оправится. Но мальчик серьезно болен. Если он ваш приемный сын, то странно, что этого так долго не замечали.
– Что с ним?
– Предварительный диагноз – рак крови. Острый миелобластный лейкоз, как мы полагаем. Впрочем, более точный диагноз вам поставят в РДКБ.
– Это излечимо?
– Сначала делают химиотерапию. Как правило, болезнь отступает, но вероятность рецидива очень высока. Тогда необходима трансплантация костного мозга. У мальчика есть близкие родственники?
Единственный близкий родственник Алихана, кроме Дианы, о котором Кирилл знал, погиб в «Норд-Осте». Не с той стороны.
Кирилл поколебался, стоил ли об этом говорить, и решил, что не стоит.
– А что?
– Проблема в том, кто будет донором.
– Это не проблема, – сказал Кирилл, – я оплачу операцию. И донора оплачу.
– Дело не в деньгах, – ответил врач, – ведь мальчик чеченец, я правильно понял?
– Господи, вам-то что? – с досадой изумился Кирилл.
– То, что для чеченцев очень трудно подобрать донора. Они сидели веками в своих аулах и ни с кем, извините, не скрещивались. В мировых базах доноров для них нет соответствий.
* * *
Когда Кирилл вошел в больничную палату, Алихан лежал глазами вверх, и руки его, в сплошных синяках, были как медные проводки в белом снегу простыни. В вену, чуть повыше локтя, уходила игла капельницы.
– Жаровни с углями рядом не оказалось? – спросил Кирилл.
Алихан молчал. Глаза его с пугающим равнодушием глядели в потолок.
– Есть ситуации, в которых никто не сможет быть героем, – сказал Кирилл, – ни ты, ни я. Ни Джамалудин. Единственный способ выиграть эту войну – это не вести ее вовсе.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
