кабельтова/. Сапер подвел лодку к микроскопическому пляжу и мы высадились на берег, Сапер остался ждать нас пятнадцать минут / контрольный срок/ а мы по пятистам ступеням вырубленным в скале полезли наверх к вилле. По дороге едва не выплюнули легкие и перестали завидовать альпинистам. Поднялись, встретили нас вначале неприветливо, аккуратно под прицелом двух автоматов передали рекомендательное письмо и на ломаном французском с употреблением неопределенного артикля бля отрекомендовались знакомыми мадам. Старший охранник расплылся в улыбке и предложил не ломать язык, а перейти на русский. Сразу представился Лобанов — младший Юрий Петрович. Ну, Юрий Петрович значит, Юрий Петрович. Единственно спросили, из «власовцев» ли он. Лобанов ответил — нет, он второе поколение русского моряка из Бизерты. Нам это ничего не сказало.
Поднялись на второй этаж, как отрекомендовал эту комнату Лобанов — малая гостиная. Мы изложили, весьма туманно цель нашего прибытия, Лобанов улыбаясь, произнес — ему уже звонила мадам и дала указание помочь захватить управляющего банком и предоставить оружие, машину и помещение для допроса. Старший предупредил меня, что удавит меня собственными руками за болтливость с бабами. Удавит, но потом, если у нас, что то пойдет не так. Вообщем, пошутил. Подали кофе, коньяк, сигары — чтоб я так постоянно жил, а не только на задании. За кофе Лобанов рассказал, о том, как русский флот попал в Бизерту. В конце октября 1920 года положение войск Русской армии генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля в Крыму приняло критическое положение. Войска не смогли удержать Чонгарский и Перекопский перешейки и вынуждены были отступить за озеро Сиваш. Командованию армии стало ясно, что полуостров не удержать, и эвакуация войск за пределы России стала неизбежной. 28 октября эвакуация была объявлена. Для помощи в организации эвакуации в Севастополь прибыл французский крейсер «Вальдек Руссо», на котором был представитель французского флота адмирал Дюмениль. Была подписана конвенция, по которой армия и мирные беженцы передавались под покровительство Франции. В качестве залога для покрытия расходов, которые могли возникнуть в результате этого покровительства, были выставлены русские военные корабли. Тем не менее основная тяжесть проведения эвакуации легла на командование флота и его офицеров.
Трудностей хватало. Желающих эвакуироваться оказалось намного больше, чем планировалось. Многие корабли и гражданские суда были не в лучшем состоянии, а кроме того, команды многих транспортных судов были просто ненадежными. Практически две недели шла эвакуация и проводилась из нескольких портов. В том числе из Ялты было эвакуировано 13 тысяч человек, из Феодосии — около 30 тысяч, из Керчи — 32 300. Всего Крым во время этой эвакуации покинуло около 150 тысяч человек.
Несмотря на то, что война нанесла значительный ущерб флоту, он все еще представлял значительную силу. Из Крыма на чужбину отправилось 126 кораблей. Их путь лежал в турецкий Константинополь. Здесь сразу пришлось продать часть судов, чтобы поддержать совсем неимущих. В помощи нуждалось большинство, в том числе и генералы.
В декабре 1920 года Франция согласилась принять Русскую эскадру в тунисском порту Бизерта. На 33 кораблях, пришедших в Тунис, помимо матросов и офицеров флота было 5400 беженцев.
Эскадрой командовал контр-адмирал Беренс, который очень много сделал, чтобы сохранить корабли и экипажи, помочь гражданским беженцам, но всё равно ситуация постоянно ухудшалась. Состав эскадры постепенно сокращался, средств катастрофически не хватало. Французское правительство начало уничтожение судов Русской эскадры. Часть кораблей увели из порта и ввели в состав торгового флота Франции, еще часть выкупили мальтийские и итальянские судовладельцы.
Личному составу кораблей было предложено принять французское гражданство, но не все этим воспользовались. Многие так и остались с документами о российском подданстве.
Пять лет семьи русских жили на корабле «Георгий Победоносец». В порту суда стояли очень плотно, с палубы на палубу люди перебирались по мосткам. На кораблях была создана школа, работали мастерские. Сами моряки называли свой плавучий остров военно-морской Венецией или последней стоянкой. Каждое утро на кораблях поднимался Андреевский стяг. На сушу морякам выходить было запрещено.
Русская диаспора в Бизерте жила очень сплочённо, здесь сложилась особая обстановка — островок православия в старинном мусульманском городе. Суровая жизнь сплотила оставшихся русских, и сами отношения между людьми, оторванными от родины, были особенными.
После заключения дипломатических отношений между Францией и Советским Союзом эскадра официально была расформирована. В Бизерту приехала советская техническая комиссия, был составлен список судов, которые должны быть возвращены. Но корабли так и не вернули, в дальнейшем они были проданы на металлолом.
К 1925 году, когда русский флот прекратил своё существование в Бизерте, русских здесь оставалось всего 149 человек.
А дедушка нашего Лобанова уехал в Габон и стал работать охранником и проводником богатых охотников приезжающих в Африку на сафари. А вот он Лобанов- младший стал начальником охраны на этой вилле, одновременно начальником службы безопасности нашего черного банкира с ответственностью по Республике Габон.
— Сейчас будем обедать, после подготовят материалы по нашему управляющему и подготовят нам оружие и машину, что бы можно было поехать и посмотреть место будущей работы. Располагался дом этого финансиста недалеко от города по трассе L −101 в моем будущем в 2000-х там будет Бульвар Джорджа Равири / Равири родился в западном Габоне. Свой первый пост в правительстве он занял в 1967 году, когда президент Омар Бонго вступил в должность. Бонго и Равири были близкими друзьями.
С 1971 по 1974 год Равири был министром иностранных дел, затем был первым вице-премьером по вопросам транспорта и морского флота.
В 1980 году стал офицером Ордена Почетного легиона.
В 1997 году, когда Сенат был создан, стал его первым председателем, Равири был единогласно переизбран на пост председателя Сената 26 февраля 2003 года, оставался в этой должности до своей смерти.
Жорж Равири умер в апреле 2006 года в госпитале в Париже.
На момент его смерти, Равири также был сопредседателем Африки, Карибского бассейна, Тихоокеанского региона и Европейского Союза (ACP-EU), Совместной парламентской ассамблеи/.
После его смерти президент Бонго объявил семидневный траур, начавшийся 10 апреля 2006 года. Бонго назвал Равири «больше, чем своим братом и родственником», охарактеризовав его, как деятеля беспрецедентного масштаба в истории Габон.
Его дочь, Анжель Равири, является известной в Габоне писательницей./.
Сейчас в этом районе живут богатые, как негры так средний класс белых.
Все дело упрощалось. И я решил, задать вопрос о самом наболевшем — если он настолько информирован, то возможно он знает кто «крот» у нас в аппарате Главного Военного Советника. Ответ меня не очень удивил, скорее расстроил, до конца не верилось, что это кто то
