сына. Я и Инна Геннадьевна поднялись с мест и поприветствовали Романовых.
Монарх, внешне сосредоточенный и непреклонный, занял своё место во главе стола. Весь его серьёзный и скупой на эмоции внешний вид отражал человека, которому уже давно надоела эта бесконечная борьба за влияние и взаимные угрозы, исходящие из враждующих кланов. Его усталый взгляд чуть задержался на мне, а затем на княжне, и я прочёл в нём следы разочарования. Но я во все эти напускные эмоции отнюдь не верил — Владимир Анатольевич был тем ещё игроком…
Принц, сидевший рядом с отцом, сохранял абсолютно нейтральное выражение лица, его взгляд скользил по комнате, словно он мысленно находился где-то в стороне.
Император откинулся на спинку кресла, сложил руки на столе и низким спокойным голосом начал свою речь:
— Война между вашими родами вышла за всякие мыслимые и немыслимые границы. Я долгое время закрывал глаза на происходящее, полагая, что у одной из сторон всё-таки хватит мудрости положить конец этому безумию или обратиться ко мне, чтобы мы вместе решили проблему, пока не стало слишком поздно. Но тщетно, — на этих словах монарх выдержал паузу, и поочерёдно побуравив взглядом меня и Пожарскую, добавляя в голос нотки недовольства, продолжил: — Три дня, которые были вам даны на урегулирование конфликта, истекли. Сегодня я намерен положить конец этой войне, — последняя фраза звучала твёрдым, абсолютно безапелляционным тоном. — Итак, начнём с Инны Геннадьевны. Озвучьте ваши условия мира.
Пожарская тут же величаво кивнула, на её лице мелькнула тень подобострастия, но голос оставался холодным и уверенным.
— Благодарю Вас, Ваше Императорское Величество, за Ваши беспокойства и приношу извинения от имени нашего рода за доставленные неудобства, — начала она, не удержавшись от того, чтобы бросить в мою сторону короткий взгляд. — Что касается вашего вопроса, то мы с нашими юристами подготовили документ с перечнем условий, на которых наш род готов отступиться от своих притязаний на жизнь господина Черногвардейцева.
Следом княжна открыла лежавшую на столе перед ней папку с документами, неспешно достала оттуда верхний листок и принялась зачитывать.
— Первое, — начала она, стараясь не упустить мою реакцию, — господин Черногвардейцев обязан принести публичные извинения в адрес нашей семьи и моего отца. Его заявления в прессе были абсолютно недопустимы, — взгляд княжны на этих словах был буквально испепеляющим. Недолго меня побуравив, Пожарская вернулась к своему списку. — Далее. Алексей Михайлович обязуется вернуть имущество, которое он и его люди захватили во время недавних боевых действий с наших военных складов. Список похищенного прилагается. Кроме того, Алексей Михайлович обязуется взять на себя обязательство по финансированию восстановления уничтоженного дворца. Мы осознаём, что сумма затрат огромна и что у господина Черногвардейцева в настоящий момент нет таких средств, однако мы готовы обсуждать вариант рассрочки платежей.
Очередная попытка княжны увидеть хоть тень эмоций на моём лице, также не увенчалась успехом.
— Следующее, — строго продолжила она. — Алексей Михайлович должен не позднее, чем через три дня, покинуть столицу с разрешением появляться здесь не более чем на три дня в году, исключая, конечно, те ситуации, когда Ваше Величество вызовет его лично. Также господин Черногвардейцев обязан уже завтра вернуть скульптуру и артефакт, украденные с территории нашего дворца. Вдобавок, он обязуется принести клятву в присутствии Вашего Величества никогда не нападать на членов нашего рода, за исключением права на самозащиту. И последнее — Алексей Михайлович добровольно передаёт принадлежащие ему заводы в Тюмени в нашу собственность. Это все минимальные требования, при выполнении которых наш род согласен прекратить преследование.
Я выслушал её молча, не выражая ни раздражения, ни удивления. Лицо императора было чуть более оживлённым: похоже, монарх никак не ожидал столь завышенных, я бы даже сказал, наглых и откровенно глупых требований. Его непроизвольно вскинутая бровь на середине речи Пожарской говорила о весьма недвусмысленной оценке услышанного. Принц, сидевший по правую руку от отца, напротив, сохранял безучастное выражение, словно ему вся эта дискуссия была безразлична.
— Теперь слово достаётся вам, Алексей Михайлович. Озвучьте ваши требования, — произнёс император, переводя на меня взгляд.
Я коротко кивнул на слова монарха и, выдерживая его взгляд, принялся отвечать.
— Признаться, Ваше Императорское Величество, к этому вопросу я подготовился несколько хуже, чем мои оппоненты, — произнёс я, бегло оглядев Инну Геннадьевну. — Первое, что я требую — полное возвращение территорий, некогда оккупированных кланом Пожарских. Вторым требованием будет выплата репараций за все годы использования наших земель. И, наконец, третье условие: члены рода Пожарских, в том числе сильнейшие одарённые из их клана, должны принести клятву не замышлять ничего против меня, моего рода и моих союзников. Также они обязуются не вступать в союзы против нас, если поступят такие предложения. На этом всё.
Я замолчал, стараясь сохранить выражение спокойной уверенности, смотря прямо в глаза императору. Можно было, конечно, продолжать и дальше — поводов имелось предостаточно, но я счёл это уместным. Озвученные княжной требования были откровенным издевательством, которые, на мой взгляд, только разозлили монарха. Они были обречены на неудачу.
Романов-старший коротко кивнул, чуть приподняв подбородок. Принц, вновь не проявивший ни единой эмоции, лишь скользнул по мне взглядом и вновь сосредоточился на пустоте в конце зала.
— Ваше Императорское Величество, — подала голос Инна Геннадьевна, после небольшой паузы и гляделок со мной. Её глаза на мгновение блеснули огнём ненависти. — Мы признаём, что часть земель в прошлом действительно принадлежала роду Черногвардейцевых, однако уже долгие десятилетия они находятся под нашей защитой. Наша семья превратила их в продуктивные, активно развивающиеся территории, вложив немалые средства, — она выдержала паузу, уставившись на Романовых скорбным взглядом. — Передача этих земель нанесёт нашему роду колоссальный ущерб.
— Колоссальный ущерб был нанесён моему роду, когда ваши люди развесили свои флаги в нашем городе, — возразил я ровным голосом, сохраняя холодное спокойствие. — А сейчас вы просто остаётесь при своих, Инна Геннадьевна. Хотя, если исходить из настоящей справедливости, то за то, что Пожарские сделали с моим родом, мне бы стоило забрать у вас вообще всё. Или вы наивно полагаете, что мне неизвестно кто именно убил моего отца? Я. В своём. Праве!
В помещении повисла напряжённая пауза. Княжна сжала губы, бросив на меня холодный взгляд, однако что-либо отвечать на мои слова не стала.
— И именно этим мы и займёмся, если вы сегодня рискнёте отказаться от заключения мира. И к слову, — на этот раз я повернулся в сторону Романовых, — а где сам Пожарский? Он жив? Её Светлость вообще уполномочена в правах заключать какие-либо соглашения от лица всего своего рода?
— Судьба Геннадия Семёновича неизвестна. Его тело не смогли найти, — ответил
