Глава 36
Конец декабря 643 года. Братислава. Римская империя.
Пьяная неделя — так, с легкой руки государя называлось это время. Язычники отмечали зимний солнцеворот, радуясь милости Ярилы. Огнепоклонники-персы, проживающие здесь в количестве четырнадцати человек, тогда же отмечали день рождения Митры, а следом за ним — Праздник пророка Заратуштры. А там и христиане со своим Рождеством подтягивались. И если эти дни отмечались всеми конфессиями наособицу, то наступающий Новый год праздновали абсолютно все, не разбирая в этот день, кто и какому богу молится.Этот день негласно стал общим, и смотреть друг на друга косо считалось даже неприличным. Ведь старый год заканчивается и начинается новый. А уж он точно станет лучше прежнего. В это свято верили все.
Вообще, понятия времени в нашем понимании здесь не существовало, и Самослав очень долго не мог привыкнуть к этому. Если для него время было лучом, устремленным вперед, в неведомое, то для местных оно шло по кругу, сменяя лето и зиму, холод и тепло. Когда у тебя главная забота — что пожрать сегодня, то «завтра» становится полнейшей абстракцией. Никто здесь не думал дальше следующего урожая. Такова логика средневекового сознания.
Именно поэтому Самослав гордился сделанным. Он, подняв несколько десятков человек из грязи на немыслимую высоту, привил им понятие будущего. Они, обросшие имуществом, капиталами и длинными инвестициями, стали для этого мира чем-то новым и непонятным. Они думали не на год-два вперед, как самые продвинутые имперские евнухи, стравливавшие варварские племена. Нобили начали думать на десятилетия вперед. У них и выбора не осталось. Ведь тогда они и их потомки рисковали лишиться того богатства и власти, которое получили. Римские патриции-латифундисты в таком понимании не нуждались. Ведь земля была абсолютной ценностью. И именно поэтому император Самослав объявил ее собственностью государства, жалуя за службу лишь на время действия очередного пятнадцатилетнего индикта. Это вызывало зубовный скрежет даже у самых верных, но авторитет верховной власти стал таким, что нобили скрежетали зубами только у себя дома, за хорошо закрытыми дверями.Хотя… сейчас ведь Новый год, и все грустные мысли являются греховными. Об этом объявил с церковного амвона патриарх Григорий. Об этом сказала на капище сама Богиня. А раз так, то всем надлежало радоваться. А особенно радовались стражники, которые доставляли домой загулявших купцов и лавочников, получая за это свой законный гривенник.
Высокую ель, которую посадили на центральной площади лет десять назад, украсили лентами, стеклянными шарами и сахарными петушками на палочках, которые специальный человек развешивал заново каждый день. Потому как детишки с окраин, которых ради такого дела пускали в Белый город, обносили елку в пять минут и убегали к себе, сжимая в кулаке господское лакомство.
А княжеская семья в эти дни собиралась в большом зале у камина, и не существовало таких дел, что могли бы нарушить это обычай. Княгиня Милица, которая сильно сдала за последний год, качалась в кресле, держа на руках правнука Ярослава, самого младшего здесь. А Ванда сидела рядом, с опасением глядя на хохочущего полугодовалого сына. Она волновалась, как бы малыш не выпал из слабеющих с каждым днем рук.
Ирмалинда сидела отдельно и не вступала в разговоры. Она так и не смогла стать здесь своей. Свекровь явно покровительствовала младшей невестке, которая расцветала с каждым днем. Да и муж к ней относился холодно, и от этого юной совсем девчушке было до того горько, что она плакала по ночам в подушку. Только государь баловал ее дорогими подарками, да императрица Мария удостаивала беседы порой. А больше Ирмалинде и заняться нечем. Она день-деньской была предоставлена самой себе, проводя время между церковью, обеденной залой и карточным столом.
Прибыла в гости и королева баварская Умила, благо ехать сюда из Ратисбоны — пара недель. Лед Дуная крепок, и с ноября по март именно он становится главной дорогой в этих землях. Умила, сбросив груз забот, ненадолго снова стала той девчонкой, которая разглядывала картинки в книжках, отпихивая жадные руки братьев. Она болтала с Кием, который в честь праздника выскоблил голову до блеска и заплел отросшие волосы в тонкую косичку, словно урожденный степняк. Отец подарил ему трактат Сунь Цзы «Искусство войны», привезенный из далекого танского Китая, и переведенный сначала на персидский язык, а потом — на словенский. Княжич теперь даже спал с этой книгой, зачитав ее до дыр.
Владимир стригся так, как стриглись все воины. Он отпустил волосы до плеч и подрезал их челкой надо лбом. Брить затылок ему еще было рано, а борода пока не росла. Княжич болтал с Видной, которая, осторожно стреляя глазками по сторонам, стрекотала что-то ему на ухо, отчего он то и дело прыскал в кулак. Княжна росла оторвой, приводя в состояние перманентного обморока дворцовых слуг. Они дни считали, когда ее светлость достигнет брачного возраста и уедет отсюда в Испанию.
Малютка Власта сидела рядом с Марией и перебирала игрушки, которые сыпались на нее дождем по праздникам. Нобили заваливали княжон дорогими подарками, отчего покои каждой из малышек уже напоминали ювелирную лавку.
А Самослав по своему обыкновению сидел в кресле и смотрел на огонь. В руках он держал кубок с вином, которое поступило из Италии. Патриций Валерий расстарался и прислал дары, полученные с земель предков.
— Государь муж мой, — сказала негромко Мария. — Малый совет собран.
— Сегодня? — недовольно спросил Самослав, который терпеть не мог работать в праздники. Он и забыл, что сам назначил это заседание. — Ну ладно, пойдем!
И они покинули семью, провожаемые недовольными взглядами родных. Эти вечера были священны. Никто не смел прерывать их. Да только слишком уж вести важные пришли.
Берислав присутствовал на заседаниях Малого совета уже давно, и до сих пор ему не давали слова. До сего дня. А он только недавно прибыл из своего вояжа, объехав половину Франкии, Британию, земли фризов, данов, саксов и северных словен.
— Сын мой, — испытующе смотрел на него император. — Ты воспользовался правом, которое дала тебе золотая пайцза. У тебя должны были быть для этого очень веские основания. Ты отменил распоряжения, которые получил боярин Збыслав. Мы все в удивлении. Король Британии — наш друг. Его жена обязана нам всем. Поясни свои действия.
— Если все пойдет так,
