и Мали - мою, чтобы успокоить себя, а Мали - чтобы успокоить ее. Я могу сказать, что для всех окружающих мы, наверное, выглядим как парочка, но для всего есть свое время и место, и сейчас - не оно.
— Суд рассматривает дело «Штат Северная Каролина против Камерона Бланшара».
Брент встает со своего места рядом с Кэмом. — Прежде чем мы начнем, ваша честь, все улики по этому делу не были переданы. Диск, который они передали в мой офис с вышеупомянутой видеозаписью нападения, пуст. На нем ничего нет.
— Это невозможно, — утверждает обвинение.
Брент пожимает плечами и протягивает им диск. — Смотрите сами.
Прокурор вставляет его в свой ноутбук, открывает файл и видит, что на нем ничего нет. — Ваша честь, похоже, здесь какая-то ошибка.
— Ничего страшного, — отвечает судья. — Такие вещи случаются. Почему бы вам просто не принести свою копию, и мы сейчас ее воспроизведем?
Он кивает, но когда он идет искать свою копию, она тоже пропала. — К сожалению, у меня ее нет, Ваша честь, но, если у меня будет пять минут, я попрошу, чтобы мне ее переслали.
Судья неохотно соглашается, и объявляется небольшой перерыв, но когда суд возвращается на свое место, прокурор выглядит ничуть не спокойнее, чем когда мы уходили.
— Хорошо, — говорит судья. — Давайте посмотрим эту видеозапись.
— У меня ее по-прежнему нет, Ваша честь, — говорит ему прокурор. — Я связался с полицейским департаментом и первоисточником видеозаписи. Похоже, она отсутствует на всех серверах.
Судья сжимает переносицу, а прокурор выглядит так, будто он на грани срыва. Хотя, наверное, я бы тоже так выглядел, если бы проваливал свое дело на глазах у всего зала суда.
— В свете новой информации у меня нет другого выбора, кроме как прекратить дело, — объявляет судья.
Лейкин вздыхает, крепче сжимая мою руку, и я чувствую, что моя грудь вот-вот разорвется. Но обвинение все еще пытается дискутировать.
— При всем уважении, Ваша честь, у нас еще есть показания жертвы и его брата, который был свидетелем.
— Ну, а кто-нибудь из них присутствует здесь сегодня для дачи показаний? — возражает он.
Прокурор разочарованно вздыхает. — Я уверен, что смогу пригласить его брата, но с жертвой придется работать через веб-камеру, поскольку он недавно переехал в другой штат.
Глаза судьи расширяются. — Вы хотите сказать, что человек, обвиняющий мистера Бланшара в нападении на него, так мало заботился об этом деле, что переехал из штата еще до начала судебного разбирательства? — Прокурор собирается ответить, но судья поднимает руку, останавливая его. — Это был риторический вопрос, прокурор.
Он отвлекает внимание от дела и переключает его на Брента и Кэма. — Мистер Бланшар, вы свободны, но первоначальные условия вашего испытательного срока остаются в силе.
— Спасибо, Ваша честь. — В голосе Кэма практически слышно облегчение.
Судья кивает один раз. — И я хочу сказать это самым приятным образом, но я не хочу больше видеть вас в моем зале суда.
— Да, сэр.
Мы все молча выходим, но как только мы оказываемся на улице, Лейкин вскрикивает и прыгает в объятия Кэма. Он улыбается настоящей улыбкой впервые с момента ареста. И я думаю, что говорю за всех, когда говорю, что лучше и быть не могло.
— Поздравляю, — говорит Монти Кэму.
Кэм наклоняет голову в его сторону. — Не знаю, как ты это сделал, чувак. Но спасибо.
Монти оглядывается на здание суда, потом на Кэма. — Эй, нам просто повезло, что они потеряли эту видеозапись.
Его безмолвное послание ясно - он сделал так, что она исчезла. Интересно, исчезла ли еще одна видеозапись, но почему-то я в этом сомневаюсь. Но он только что вытащил Кэма из ситуации, которая, скорее всего, отправила бы его в тюрьму, если бы Монти не вмешался. Так что, нравится мне это или нет, но он здесь надолго.
Но ему лучше держать свои гребаные руки и дергающиеся глаза подальше от моей девушки.
13
Когда мы с Хейсом тайком встречались, я не переставала представлять, как бы все было, если бы мы были вместе. В смысле вместе-вместе. Держаться за руки на публике, целовать меня на глазах у всех. И я все это представляла, или, по крайней мере, пыталась представить.
Но я не представляла этого.
Я ходила на хоккейные матчи Кэма уже много лет. Сначала это было потому, что меня тащили сюда родители. Но когда я стала старше и начала лучше понимать игру, я стала приходить, потому что сама этого хотела. Потому что я искренне люблю хоккей. И потому что я люблю своего брата.
Ладно, я несу полную чушь.
Это потому, что его лучший друг держал все мое внимание в долбаных тисках.
Но я действительно полюбила эту игру. Предвкушение, энергия. Все это. Но самое лучшее, о чем я даже не думала, пока мы прятались, - это возможность носить джерси Хейса и его номер, нарисованный на моей щеке подводкой, когда я болею за него.
— Ты такая поддерживающая подружка, — говорит Мали. — Это отвратительно.
Я фыркнула. — А я-то думала, что ты милая.
— Очевидно, ты не знаешь меня так хорошо, как я думала.
Монти посмеивается, но он слишком увлечен всем происходящим, чтобы комментировать. Это первый раз, когда он был на матче — типа вообще впервые. Видимо, когда твой отец занимается политикой, спортивные мероприятия не стоят на первом месте в списке приоритетов.
— Знаешь, чего я не могу понять? — Я отвлеклась от игры, чтобы посмотреть на нее. — Что происходит между тобой и Кэмом?
Она закатывает глаза, затем кивает головой в сторону льда. — Парня только что отправили на борт.
— Не-а. Не сработает, — говорю я. — Почему ты мне не рассказываешь?
— Потому что нечего рассказывать. — Она пожимает плечами. — Он выбил все дерьмо из Айзека за то, что тот сделал со мной. Это заслуживает определенного уровня моего уважения.
Обычно я могу читать Мали как открытую книгу. Она не очень хорошо умеет скрывать свои чувства. По крайней мере, не от меня. И не похоже, чтобы она была хоть сколько-нибудь правдива. И я хочу сказать, я понимаю. То, что Кэм сделал для Мали, заслужило даже мое уважение.
Поэтому я оставляю эту тему и
