Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Во Владивосток «Сом» прибыл чуть меньше полугода назад, но ни он, ни две другие субмарины – «Дельфин» и «Касатка» – пока еще ни разу не выполняли по-настоящему боевых задач: и мины для них доставили относительно недавно, и необходимо было укомплектовать и сплавать экипажи, изучить театр возможных боевых действий. Потом учебные стрельбы, походы в разведку без вооружения… Да и аварии случались – на том же «Дельфине» дважды происходили взрывы бензиновых паров и лодка тонула. Хорошо еще, что в порту – поднимали, ремонтировали и снова начинали учиться столь противоестественному для моряков того времени делу, как плаванию под водой.
К тому же из-за этих самых взрывов корабли подплава стали называть плавучими зажигалками, что никак не прибавляло популярности у моряков службе на них. Ново, трудно, опасно, минимальный комфорт… Кто же променяет крейсера, броненосцы или миноносцы на эти маленькие и неказистые кораблики, на которых еще и непонятно как воевать?
Но, во-первых, энтузиастов нового в России всегда хватало, а во-вторых, жалованье подводникам было положено просто царское по сравнению с остальными. И это примиряло многих и с риском, и с бытовыми проблемами, имевшимися на подводных судах.
Наверное, на последнем стоит остановиться подробнее:
Первое, что встречало спускающегося в нутро подводного корабля – неистребимый запах бензина. Именно неистребимый: никуда от него не денешься на подводной лодке – это просто часть ее «конструкции».
Далее: слишком мало кубических метров пространства внутри лодки и слишком много устройств и механизмов нужно там разместить. Для экипажа просто не остается места. То есть почти не остается. А уж для его удобств – вообще.
Тем более что строились субмарины тогда практически для береговой обороны – сколько-нибудь дальние плавания для них не планировались. А значит: потерпят моряки некоторые неудобства. Такого понятия, как «каюта», вообще не существовало – даже командир ютился просто за шторкой, отгораживающей часть центрального поста. Кубрика для команды не имелось тем более – спали в случае чего просто на брошенных на палубу тряпках вблизи минного аппарата.
Камбуз? Еще чего! Пару дней можно и на сухомятке посидеть. Были лишь самовар и электрическая плитка, питавшиеся от аккумуляторов. И то по минимуму – готовить горячую пищу вообще не предполагалось, только разогреть взятое с собой. А вообще… Лучше просто потерпеть до порта – не в ресторан пришли. Тем более…
«Самонужнейшего» помещения на любом, самом задрипанном корабле или судне тоже не имелось – гальюна. И не надо презрительно кривиться, уважаемый читатель. Двое-трое суток без этого самого пробовали обходиться? А хоть одни?
А тут его нет. Вообще. Так что если прижмет – будь любезен, поднимайся на палубу и делай там свои дела прямо в море. Только за леер при этом держись покрепче, а то слетишь в волны запросто – суденышко под ногами ой как раскачивать может… А уж если большая нужда приперла – так этот банальный процесс превращается просто в акробатический номер…
Поэтому и старались в море и перед выходом «блюсти себя» в отношении питания. Кстати, некоторые продукты питания подводникам вообще не рекомендовалось употреблять: черный хлеб, цельное молоко, любые бобовые, капусту во всех видах…
С собой брали консервы. Мясные. Никаких овощей: из растительной пищи – только белые сухари. Ну и чай, конечно – куда же без него русскому человеку?
А с остальным – потерпят.
То есть на подлодках, впервые за все время существования российского флота, моряки не имели возможности ЖИТЬ – только РАБОТАТЬ.
Поэтому по прибытии во Владивосток Рожественский, как моряк моряка, прекрасно понял капитана второго ранга Беклемишева, которого назначили командовать отрядом подплава Тихого океана, и выделил для проживания и повседневной службы подводников транспорт «Алеут».
То есть в порту экипажи «Дельфина», «Касатки» и «Сома» жили не хуже других. Кое в чем даже лучше – жалованье у пионеров подводного дела все-таки здорово превосходило таковое у их коллег.
«Сом» находился в море уже вторые сутки – прошли миль на семьдесят к зюйду от Владивостока и там заняли позицию. То есть лодка ходила приблизительно по заданной параллели туда-сюда по паре часов в каждую сторону и осматривала горизонт. Где-то значительно восточнее этим же занималась «Касатка».
Командир субмарины, лейтенант Владимир Владимирович Трубецкой, уже слегка одурел от недосыпа, но пока держался. В общей сложности, с момента выхода из порта, удалось урвать на сон часа четыре. Но состояние пока было терпимым. Еще денек поболтаться на этой широте вполне получится, а потом можно и возвращаться. Хорошо еще, что погода «благоприятствует» – особого волнения нет. А то совсем тоскливо было бы «стойко переносить все тяготы и лишения…» – кораблик маленький и в надводном положении валяют его серьезные волны – будь здоров!
Хоть для моряка и вполне привычно видеть долгое время «горизонт со всех сторон», но все равно утомляет. Сигнальщиков-наблюдателей сменяли каждые два часа. Иногда даже сам командир выполнял их обязанности. Вот и сейчас именно лейтенант обозревал морские просторы, возвышаясь над рубкой «Сома».
– Эй, Сурин! Организуй-ка мне кофе! – крикнул Трубецкой в низы. – И передай Черняеву, чтобы через четверть часа был готов меня сменить.
– Не извольте беспокоиться, вашбродь! – донесся в ответ голос кондуктора. – Сделаем в лучшем виде. Галету к кофе не желаете?
– Не надо. Сахара два кусочка и все…
Ого! Кажется, «кофепитие» отменяется – с юга по горизонту мазнуло дымком…
– Отставить кофе! Два румба влево! Ход семь узлов!
В бинокль офицер разглядел, что дымов уже как минимум три… А вот и еще…
Объяснений только два: либо возвращается Вирен с эскадрой, либо пожаловали незваные гости.
О выходе русской эскадры из Владивостока штаб Того узнал уже на следующий день – все-таки шпионаж у японцев находился на очень высоком уровне. Для своего времени, конечно. Командующий Соединенным Флотом решил не упускать подобную возможность если и не нанести русским серьезный ущерб, то хотя бы обозначить активность Японии в войне на море.
Отряд адмирала Симамуры, включающий броненосные крейсера «Идзумо», «Ивате» и «Токива», мог совершенно безнаказанно ходить по Японскому морю где угодно – он значительно превосходил в скорости русские броненосцы, а тех нескольких быстрых крейсеров, что имелись у противника, не приходилось опасаться, ибо они серьезно уступали японским в вооружении и бронировании.
Даже относительно слабые крейсера адмирала Уриу могли действовать достаточно спокойно под таким прикрытием.
Контр-адмирал Симамура Хаяо не имел конкретной задачи. То есть изначальной целью являлся обстрел Владивостокского порта, но сам командующий подчеркнул, что это совсем не непременное условие похода – совершенно излишне упорно перестреливаться с береговыми батареями или лезть на минные поля, если представится другая возможность навредить гайдзинам. Будь то уничтожение транспортов, ремонтируемых кораблей, вышедших на испытания, или даже просто демонстрация своих сил в непосредственной близости от вражеского порта. Любое подобное действие приносило стране Ямато дополнительные политические и экономические дивиденды.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
