объятия, поцелуи и Джорджио.
На следующее утро на телефон приходит сообщение с незнакомого номера: «Счастливого Рождества, Вера!» Поскольку текст набран на русском, да ещё и написано моё настоящее имя, точно знаю, кто отправил послание. Сомнений быть не может. Это Джорджио.
Сердце затапливает волна тепла и нежности размером с цунами. Я готова кричать от счастья. Как же я скучала по этому мужчине! Получить от него хоть маленькую весточку – подарок, о котором и мечтать не смела после всего, что наговорила тогда в отеле.
В последние дни я вспоминала Джорджио особенно часто. Гуляя по улочкам рождественской Женевы, фантазировала, как было бы чудесно, если бы он оказался рядом. Как мы бы смеялись, пили глинтвейн, смотрели советские новогодние комедии, лёжа в обнимку под пледом. И вот Джорджо написал мне! Правду говорят, что мысли материальны.
«И тебе счастливого Рождества, Егор!» – пишу ответ.
Джорджио тут же перезванивает. Бросив взгляд на Ксавье, который мирно спит, вылезаю из-под одеяла. Трясущимися пальцами провожу по экрану телефона, принимая вызов.
– Привет! – произношу тихо, прикрывая за собой дверь спальни.
– Привет, красавица! Как твои дела? – голос Джорджио звучит бодро и весело.
– Нормально. А как твои?
– Хорошо. Слушай, Вер, я прилетаю в Италию после праздников. Ты найдёшь время, чтобы выпить кофе со мной?
– Найду, – сердце проваливается куда-то в живот. Кожу начинает колоть иголочками нетерпения. Я настолько устала от клиентов с заскоками и истосковалась по общению с адекватным человеком, что напрочь забыла об осторожности и о том, что встречаться с Джорджио для меня опасно. Ведь я так и не смогла разлюбить его.
– Отлично. Буду в Милане, позвоню тебе. Окей?
– Окей, – глухо повторяю за любимым мужчиной.
– Только не передумай! – смеётся в трубку Джорджио.
– Не передумаю, – заверяю его.
Прижимаю телефон к груди. От переполняющих эмоций не удерживаюсь и кружусь по гостиной. Не верю собственному счастью. Вопреки всему Джорджио не забыл меня. Не вычеркнул из своей жизни. Это ли не настоящее рождественское чудо!
Глава 24
Я неизлечимо заболел ею. До жгучей боли в каждом нервном окончании, до ломки, до комы. Девочка-опиум проросла в моей душе ядовитыми полипами. Воспоминания о ней отравляли кровь, туманили разум.
До встречи с Верой я считал себя опытным игроком. Тем, кто, поимев добычу, теряет к ней всякий интерес. Я ни к кому не привязывался, и это обстоятельство являлось предметом моей гордости. А сейчас был готов засунуть эту самую гордость в задницу, купить билет на ближайший рейс и рвануть обратно в Италию. К Вере.
Улетая в Майами, думал, что наш последний разговор расставил все точки над “I”, прояснил ситуацию. Вера – дорогая шлюха, ей это нравится. Я лишний в раскладе. Но чем больше сравнивал, как вела себя девочка-опиум во время последней встречи, в Рапалло, на Дне рождении на озере Комо, в нашу первую ночь, тем больше запутывался. Я скорее бы поверил, что у Веры есть сестра-близнец, чем в двуличность этой девушки. Ведь шлюхи, они рассматривают любого мужика как кошелёк с ширинкой, а не лезут в душу. Впрочем, Вера и не лезла. Как-то само собой получилось.
Она осталась для меня нерешённым ребусом, загадкой, теоремой без доказательства. Девочка-опиум превратилась в девочку-парадокс.
Если та Вера, что приходила в отель за деньги, была настоящей, то почему так долго бегала от меня, скрывалась, не отвечала на звонки? Даже не у самых умных женщин на богатых мужиков развита чуйка, а у проституток, это вообще часть ремесла. По всем раскладам, Вера должна была ухватиться за «наваристого» потенциального клиента, раскручивать на бабки, на дорогие рестораны. Она не сделала этого. Не стала давить на жалость, придумывать сопливую историю, мол, я была свеженькой маргариткой, а меня изнасиловали, заставили, мне нужны деньги на лечение родственника и так далее. Скорее наоборот, девочка-опиум умолчала о чём-то.
Дни напролёт я анализировал её поведение, жесты, мимику, реакции. Раз за разом приходил к выводу: так не смотрят прожжённые проститутки, так не робеют в моменты близости, так искренне не отдаются. А ещё так не играют даже оскароносные актрисы.
Вопреки логике и здравому смыслу я отчаянно хотел верить, что настоящей Вера была со мной в первую ночь и в Рапалло, когда смотрела влюблённым взглядом, смущалась, дрожала от моих прикосновений и плакала от жалости к птенцу.
Отрицание, уход в бурный загул и вереница тёлок в постели не смогли заглушить тоску по девочке-опиуму. Острой иглой она прошила самую сердцевину моей левой мышцы. Пролетела трассирующей пулей, разорвав, уничтожив все внутренности, оставив после себя только боль.
Судьба знатно надо мной поглумилась. Вместо того, чтобы влюбиться в приятную, домашнюю девушку, я влюбился в проститутку. Пришлось принять этот факт. А дальше началась череда оправданий. Для себя, для неё.
Вера не притворяется. Она заключает честную сделку. Деньги в обмен на секс. Сколько женщин может этим похвастаться? Единицы. В основной своей массе прекрасный пол прикрывается браком, детьми, «любовью», ещё хрен знает чем. Ненавидя своих мужей и любовников, женщины ложатся под них за новенький авто, за денежную подачку, за возможность не вставать на работу в шесть утра, а кто-то, наоборот, за продвижение по карьерной лестнице. Это ли не самый мерзкий вид проституции из всех возможных?
Ближе к декабрю я дошёл до края. Начал избегать друзей и родственников, срывался на подчинённых. Алкоголь к тому времени меня уже не брал. Спать ложиться я боялся, потому что каждую ночь видел во снах Веру с другими мужиками. Животная ревность вызывала желание убивать. Крушить всех и вся. Боксёрский ринг стал моим излюбленным местом.
В юности я увлекался боксом, но на последнем курсе университета бросил. А теперь с удовольствием вспоминал забытые навыки. Обычный спортивный спарринг меня перестал устраивать очень быстро. Хотелось крови. Жести. Чтобы всё по-настоящему. Так я оказался в подпольном клубе боёв без правил. Вытащил меня оттуда Лоренцо. Тренер позвонил отчиму и рассказал о том, чем я занимаюсь. Муж матери с привычной ему итальянской экспрессией тряс руками, поднятыми вверх, и орал:
– Совсем *бнулся? В кого ты превратился? !! Решил выписать себе на кладбище досрочный билет и ничего лучше не придумал, кроме как убиться на ринге?
– Я не могу без неё, – прохрипел я, сплёвывая сгустки крови. – Лоренцо, понимаешь? Она для меня всё!
– Идиот! – рявкнул отчим. – Какого хрена? Джорджио, ты всегда был нормальным парнем. А в тридцать пять лет вздумал угробить себя из-за бабы?
– Не хочу жить без неё. Мне больно!
– Тогда подбери
