аллергия на ее шерстинки? А если бы не эти шерстинки, кто знает, на что бы он тебя уже уговорил…
Зоя покраснела еще сильнее.
— Но, ослабляя чужие чары, она ослабляет и мои, никуда не денешься. Поэтому и меня ты достаточно быстро узнала.
Антон ничего не понял, но спрашивать не стал.
— А на твой первый вопрос, кажется, уже ответил Владимир Иванович, разве нет? Я напоила ее лекарственным сбором.
— Из подорожника и девясила?! — не выдержала Зоя. — Я, конечно, с большим уважением отношусь к курсу ЛИЯРа, но давайте честно — там нужен был не подорожник, а лошадиная доза противовоспалительных, иммуномодуляторов, обезболивающего и черт знает чего еще, и все равно она вполне могла умереть!
— Да некуда там уже было в нее это все пихать, ей и так хватило выше крыши! — раздраженно ответила Аза. — Думаешь, Владимир Иванович не в курсе, как операции проводить? У нее еще и аллергия оказалась на половину препаратов.
— И вы спасли ее подорожником? — Зоя вскинула бровь не хуже самой Азы.
— Ее спасли все: и хирурги, и ассистенты, и ты, когда сидела с ней в боксе. Но я… Скажем так: я умею сделать подорожник несколько более действенным, чем он обычно бывает в других руках.
— Насколько более действенным? — жадно спросила Зоя.
— Достаточно.
— Вы научите меня?! Пожалуйста!
— А чем я, по-вашему, занимаюсь все это время, начиная с сентября? Тут нет никаких секретов, никаких обрезков волос или ногтей и прочей дряни. Действующее вещество — дозировка — способ применения. А вот насколько сильным получится ваше лекарство — зависит только от ваших собственных данных. Этому, к сожалению, я научить не могу. Однажды вы попробуете, и сами все поймете. Но имейте в виду, такие вещи делаются только после того, как все остальное уже сделано. Вы меня поняли? — Аза снова перешла на формальный тон.
Ага. Так вот откуда таинственные слухи о врачах Академии, которым удавалось то, что не удавалось никому другому… Но ведь эти слухи ходят не первый десяток лет!
— Ну так и я не первая, кто… иногда прибегает к крайним мерам, — призналась Аза. — У нас была замечательная преподавательница по фармакологии и токсикологии, доктор наук, Елизавета Львовна. Я была только на втором курсе, но как-то так сложилось… В общем, она меня научила. Она сама, конечно, приходила иногда в клинику к тяжелым пациентам. Я была одной из последних, кто ее вообще застал в Академии: она была уже в очень преклонных летах.
Аза Магрезовна замолчала, задумавшись о чем-то своем. Зоя сидела с открытым ртом, да и Антон выглядел совершенно ошеломленным.
— А кто-то еще из тех, кто сейчас работает в Академии… так умеет? — прошептала Зоя.
Аза недовольно поджала губы. Отвечать ей не хотелось, но врать не хотелось тем более.
— Да, — довольно холодно ответила она.
Но Зою уже трудно было смутить.
— Кто это?
— А вы как думаете?
Зоя прищурилась.
— Владимир Иванович Соловьев считается лучшим хирургом клиники и прекрасным реаниматологом…
Взгляд у Азы стал совсем колючим. Антон (который сидел молча и, конечно, не вмешивался в разговор), про себя отметил, что ровно с таким же выражением лица Зоя однажды ответила ему «Извини, но это мое личное дело».
— Елизавета Львовна взялась учить нас обоих, — наконец признала Аза. — Он тогда был аспирантом. Но мужчине такие вещи практически недоступны. Владимир Иванович действительно потрясающий врач, и он, конечно, пользуется своими способностями — в той степени, которую ему удалось нащупать. К сожалению, степень эта весьма… невелика, так что можно считать, что девяносто девять процентов его успеха — это его собственные опыт, талант и трудолюбие.
— То есть он не может заставить подорожник работать в полную силу?
— Нет. Возможно, под его руками организм переносит операции чуть легче. Пусть даже на один процент. Но иногда не хватает именно этого процента. Ладно, я, пожалуй, пойду, поставлю чайник. И надеюсь, вы оба понимаете, что ни с кем и никогда не будете обсуждать то, что сейчас от меня услышали, — добавила Аза Магрезовна своим обычным тоном, от которого, кажется, чашка с чаем могла покрыться льдом без всякого колдовства.
Ребята немедленно закивали.
Зоя хотела встать, помочь с чаем, но Аза только махнула рукой. Да, помощница из нее сейчас так себе. Зоя поуютнее устроилась на своей половине дивана и подтянула к себе подушку.
"Правильный выбор"
— А что с браслетом? — спросил Антон, покосившись на Зоино левое запястье, все еще обмотанное бинтом. — Я как-то упустил логику. Ясно, что браслет сделан из электия. Но дальше я ничего не понимаю. В чем смысл его тебе дарить? И как он связан с «Правильным выбором»?
Зоя слезла с дивана, двумя пальцами вынула из тумбочки серебристый металлический браслет и бросила его на диван перед Антоном. Тот осторожно повертел его в руках и положил обратно.
— Кстати, на нем может быть какая-нибудь прослушка? — спросила Зоя, заворачивая украшение в толстую тряпку, полную кошачьей шерсти. — Я ведь ему ничего не говорила, но он точно знал, на каком автобусе мы собираемся ехать. И знал, что я никогда не опаздываю. Кстати, Эсми — спасибо тебе за нас обоих.
Кошка прошлась по дивану, небрежно задев хвостом Зоину левую руку. Девушка посмотрела на свое запястье и размотала потрепанный бинт. На коже виднелась легкая, еле заметная царапина, от которой скоро не останется даже воспоминания.
— Черт его знает. Может, и есть что-то, — поморщился Антон. — Убери его куда-нибудь подальше, потом решим, что с ним делать.
Зоя положила тряпку с браслетом в несколько коробок и сунула на антресоли.
— Боюсь, что прослушка, если она там и была, далеко не главная цель подарка. По крайней мере, не единственная, — Аза поставила три чашки с чаем на тумбочку у дивана и покрошила Майе вареное яйцо. Затем опустилась в кресло.
— А какая еще?
— Я не знаю, — не-ведьма утомленно провела по лицу тонкой смуглой рукой. Только сейчас Зоя заметила, как эта женщина на самом деле устала и насколько сильно она была измучена тревогой.
— Хорошо, начнем сначала, — Антон взял свою чашку и с наслаждением сделал несколько глотков. — Электий из-за своей прочности высоко ценится на черном рынке для производства оружия, поэтому
